– Анна Яковлевна не желает ставить свою визу на сенсационном материале об убийствах санитаров морга. – Спозаранник произнес это безо всякого выражения. – Предоставить в номер что либо аналогичное по степени сенсационности мы не имеем возможности. Большая половина личного состава отдела ушла в отпуск, сейчас в моем распоряжении всего два человека, включая меня.

С этими словами Спозаранник захлопнул свою папочку и выжидающе посмотрел на Обнорского. Сидящие на «летучке» затаили дыхание в предвкушении скандала. Агеева не спеша прикурила тонкую цигарку и, поправив оправу от Гуччи, направила свой взор туда же, куда и Спозаранник. Соболин, недовольный внесенными в его материал о притоне правками, приготовился поддержать Спозаранника и принял стойку № 1. Повзло, утомленный очередной командировкой, меланхолично расставлял фишки шиш беша у Обнорского на столе. Я решила, что пауза затягивается и начала:

– Во первых, половина – она всегда половина. Она не может быть большей или меньшей. Это что касается вашего личного состава. А во вторых, ты, Глеб, не предоставил мне те документы, которые бы подтверждали изложенное в статье. Без этого я ее визировать не буду. У меня и без того сейчас полно дел в суде. – Уже закончив последнюю фразу, я поняла, что совершила большую ошибку.

Обнорский, увлеченно рассматривавший собственную фотографию, обрадованно окинул взглядом аудиторию.

– Интересно, Анна Яковлевна, где же была ваша юридическая дальнозоркость, когда вы подписывали этот пресловутый материал про «Нерпу», из за которого нам теперь банкротство светит? – Голос Обнорского был полон сарказма.

Я, по привычке досчитав до десяти, чтобы не совершить необдуманного поступка, попыталась сгладить напряженность:

– Мне казалось, что человек, назначенный на должность начальника отдела расследований, достоин доверия. Откуда мне было знать, что Глеб не достанет документов?

– Правильно ли я вас понял, что это руководство Агентства такое говенное, потому что с кадрами плохо работает? – в интонациях шефа появились вкрадчивые нотки.

Дальнейшее поведение Спозаранника стала для меня полной неожиданностью. С каким то гортанным звуком главный расследователь встал, подтянув свои короткие брюки, и, шагнув к столу Обнорского, выпалил:

– Я с себя вины не снимаю. Готов понести справедливое наказание. – Тут Спозаранник повернулся ко мне:

– А вы, Анна Яковлевна, оказались слишком доверчивой для юриста нашего Агентства.

Присутствующие явно не ожидали такой скорой развязки. Очевидно, признательные показания Спозаранника не входили и в планы Обнорского, который настроился на обличительную речь.

– Вы реверансы друг другу будете в коридоре отвешивать. От того, что вы, господин Спозаранник, будете тут благородство разыгрывать, ничего не изменится. А что, Анна Яковлевна, с руководством «Нерпы» вы не состоите в близких отношениях, эту проблему никак полюбовно не решить? – Обнорский вперил в меня нахальный взгляд.

«Какая скотина!» – подумала я, но решила не начинать дискуссию. Шеф был явно разочарован отсутствием бурной реакции на свой выпад.