— Молодая женщина, так мне сказали.

— Вы не догадываетесь, кто она такая?

— Нет. Конечно нет.

— В последнее время вы дружите с какой‑то молодой женщиной?

Джефферсон заколебался.

— Я жду, — не уступал Мейсон.

Джефферсон посмотрел ему прямо в глаза.

— Нет, — ответил он спокойным тоном.

— Вы не поддерживаете отношений ни с одной молодой женщиной?

— Нет.

— А может быть вы стараетесь кого‑нибудь защитить?

— Почему бы это мне нужно было кого‑то защищать?

— Я не спрашиваю почему. Я спрашиваю только, не защищаете ли?

— Нет.

— Вы наверное понимаете, что дело может принять серьезный оборот, если вы будете пытаться искажать факты?

— Разве в этой стране не действует закон, — ответил Джефферсон, — по которому прокурор должен несомненно доказать вину обвиняемого?

Мейсон кивнул головой.

— Они не смогут этого сделать, — в голосе Джефферсона звучала абсолютная уверенность.

— Но если смогут, — предупредил Мейсон, — то, вероятно, у вас уже не будет возможности все мне рассказать.

— Я сказал то, что знаю.

— В вашей жизни нет никакой девушки?

— Нет.

— И вы не писали из Южной Африки никаких писем к молодой женщине?

Джефферсон снова едва заметно заколебался, а потом посмотрел Мейсону в глаза:

— Нет.

— Полицейские сказали вам, что какая‑то молодая женщина незаконно проникла в ваш офис?

— Да. Кто‑то, кто открыл дверь ключом.

— Вы давали свой ключ какой‑нибудь женщине?

— Нет. Конечно нет.

Мейсон молчал несколько секунд, а когда заговорил, его голос звучал лаконично и деловито.

— Если есть кто‑то, кого вы пытаетесь покрывать, прошу мне об этом сказать, ничего от меня не скрывая. По мере возможности я буду держать полученные сведения в тайне. Не старайтесь оказаться в положении, в котором вы вынуждены обманывать своего адвоката. Вы отдаете себе отчет в том, к чему это может привести?

— Да, я отдаю себе в этом отчет.

— И вы никого не покрываете?

— Никого.

— И все‑таки окружной прокурор имеет против вас какие‑то доказательства, потому что иначе он не стал бы связываться с этим делом.

— Я предполагаю, что окружной прокурор может ошибаться точно так же, как и обычный человек.

— Иногда даже больше, — иронично усмехнулся Мейсон. — Вы не слишком‑то спешите помочь мне, мистер Джефферсон, — добавил он через минуту.

— Каким образом я могу быть вам полезным, господин адвокат? Предположим, что вы придете завтра утром в свой офис и застанете там полицию. Предположим, что они скажут вам, что обнаружили в ваших помещениях краденые вещи. Предположим, что я обратился бы к вам с просьбой рассказать мне всю историю. Чтобы вы смогли сообщить?

— Я постарался бы ответить на все ваши вопросы.

— Я ответил на все ваши вопросы.

— И вы продолжаете утверждать, что не дружите с одной молодой женщиной, живущей в нашем городе?

— Да, продолжаю утверждать.

Мейсон поднялся с кресла.

— Ну, что же, все зависит от вас.

— Совсем наоборот, господин адвокат. Все зависит от вас.

— Да. Наверное, вы правы, — буркнул Мейсон, давая знак охраннику, что разговор закончен.

7

Мейсон открыл боковую дверь в кабинет. Дела Стрит прервала работу и, внимательно присмотревшись к нему, спросила:

— Как прошла встреча, шеф?

Адвокат сделал жест, будто отмахивался от чего‑то неприятного.