Мейсон не спускал глаз с девушки.

— Вы оговаривали этот вопрос с окружным прокурором? — настаивал он.

— Да.

— А вы говорили также о том, что случится, если в Суде спросят об имени человека, давшего вам ключ?

— Да.

— И вы сказали ему, что откажетесь от ответа, потому что ответ мог бы послужить для обвинения вас?

— Да.

— Это вы дали такое заявление окружному прокурору, или же он убедил вас, что вы должны отвечать по упомянутому ранее мотиву?

— Что… я… я… знаю свои права.

— Но вы только что сказали, — спокойно продолжал Мейсон, — что не понимали, что вход в чей‑то офис с целью забрать принадлежащие вам вещи является преступлением.

— С точки зрения права, то… может быть, в этом что‑то есть. Сейчас я понимаю это. Офис… комната, которая открыта для посетителей, отличается от частной квартиры. Но если моя собственность…

Мейсон усмехнулся.

— Следовательно, вы занимаете твердую позицию, что вход в офис «Южноафриканской Компании» не был преступлением?

— Нет.

— Нет? Следовательно, вы считаете, что входя в офис вы совершили преступление?

— Я понимаю теперь, при каких обстоятельства… Отказываюсь отвечать, на том основании, что ответ может быть использован против меня.

— Другими словами, господин прокурор сообщил вам, что это было преступлением и поэтому вы можете отказаться отвечать на некоторые вопросы?

— Мы разговаривали на эту тему.

— И господин прокурор внушил вам, что при такого рода обстоятельствах вы можете отказаться отвечать на некоторые мои вопросы?

— Я заявила ему, что есть некоторые вопросы, на которые я не отвечу.

— А он сказал, что вы можете уклониться от ответов на том основании, что вас нельзя заставить обвинить саму себя?

— Ну… может немного другими словами.

— Когда вы вышли из офиса, — бескомпромисно продолжал Мейсон, — у вас было при себе два бриллианта?

— Да.

— Но они не принадлежали вам? Верно?

— Мне их дали?

— Кто вам их дал?

— Мистер Ирвинг. Он сказал, чтобы я их забрала.

— Он сказал вам, почему вы должны забрать их?

— Он сказал, чтобы я забрала их и держала язык за зубами.

— Вы взяли бриллианты?

— Да.

— И держали язык за зубами?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду?

— Вы сказали кому‑нибудь об этих бриллиантах?

— Тогда, нет.

— Вы отдавали себе отчет в их ценности?

— Я не так глупа, господин адвокат.

— Именно. Вы знали, что это бриллианты и знали, что они представляют большую ценность?

— Конечно.

— И вы их взяли?

— Да.

— А что вы с ними сделали?

— Я уже сказала вам о том, что я с ними сделала. Приклеила их снизу к столу, на котором стояла пишущая машинка у вас в приемной.

— Зачем? — голос Мейсона звучал теперь очень мягко.

— Потому что я хотела их где‑то спрятать.

— Вы могли положить их в сумочку. Могли сунуть их в карман.

— Я… я не хотела. Я не хотела объяснять, каким образом они у меня оказались.

— Объяснять? Кому?

— Каждому, кто может меня об этом спросить, господин адвокат.