Но человек, вошедший в кабинет инспектора, вовсе не походил на жалкого типа, с которым тот мечтал померяться силами. Широкое бледное лицо, густые черные волосы, массивная фигура и взгляд, приковывающий внимание, ‑ Руджери не нашел в этом взгляде ничего подозрительного. А раз так, инспектор посчитал, что должен несколько изменить свое отношение к этому типу. Не исключено, что появится возможность по‑честному договориться с ним о сотрудничестве.

‑ Какие у вас улики против Клавдия Валюбера? ‑ спросил Валанс после того, как Руджери усадил его в кресло напротив себя.

Руджери сделал кислую гримасу:

‑ Вообще‑то никаких. Просто он оказался не в том месте и не в то время.

‑ Сколько лет молодому человеку?

‑ Двадцать шесть. Известно, что он побаивался отца. Теперь‑то, конечно, он рыдает и скорбит. Но на самом деле отец сильно осложнял ему жизнь. Клавдий Валюбер учится в здешней Французской школе уже почти два года, но пока что не выдерживает никакого сравнения с отцом, который учился там двадцать лет назад и, по слухам, оставил у всех неизгладимое впечатление. Похоже, Анри Валюбер постоянно унижал сына, добиваясь от него лучших результатов. С тех пор как парень живет в Риме, он уже много раз попадал в неприятные истории. Ночные скандалы, пьянство за рулем, проблемы с девушками. Но Валюбер‑старший не должен был об этом знать.

‑ Это все о Клавдии?

‑ Да.

‑ А его друзья? Те, что увели его с площади в тот вечер, когда произошло убийство?

‑ Они очень привязаны к нему, даже поехали вместе с ним в Рим. Между этими троими сложились особые отношения, несколько необычная дружба, если мне будет позволено так сказать.

‑ Возраст и социальный статус?

‑ Тибо Лескалю, по прозвищу Тиберий, двадцать семь лет. Давиду Лармье, по прозвищу Нерон, двадцать девять. Ни тот, ни другой не зачислены во Французскую школу. Они приехали за компанию с Клавдием, учатся как вольнослушатели и живут вдвоем на одну университетскую стипендию. Оба, как мне сказали, блестящие студенты.

‑ Монсиньор Лоренцо Вителли?

‑ Мы поручили ему вести ту часть расследования, которая затрагивает Ватикан. Действовать в Ватикане напрямую для нас сложно. А он там свой человек и будет наблюдать за происходящим изнутри, нам это просто необходимо. Мы дали ему понять, насколько серьезно положение Клавдия Валюбера, и он согласился нам помочь.

‑ Как он познакомился с Анри Валюбером?

‑ Монсиньор Вителли ‑ друг детства, почти что брат Лауры, жены Валюбера. Она их и познакомила ‑ это было в Риме, двадцать лет назад. Когда Валюбер отправил сына во Французскую школу, он, естественно, попросил Лоренцо Вителли, видного эрудита, помочь его мальчику. А кто берет Клавдия Валюбера, заодно берет Тиберия и Нерона. Они поставляются в комплекте. Мне показалось, что епископ проникся уважением к этим троим. Странно все‑таки: он священник, а у этих ребят есть некоторые специфические особенности.

‑ А есть ли у этих специфических парней надежное алиби?

‑ В том‑то и дело, что нет. Не в их привычках смотреть на часы, когда они веселятся на празднике. Вспомнить, где они были в определенное время дня, они тоже не могут. Люди такого склада не планируют свою жизнь заранее.

‑ Понимаю. А у епископа алиби есть?

‑ Месье Валанс, монсиньор не нуждается в алиби.

‑ Сначала ответьте на вопрос.

‑ Тоже нет.

‑ Отлично. Что он делал вчера вечером?

‑ Работал допоздна у себя дома, в небольшом римском палаццо, где кроме него живут еще четверо его коллег. Остальные прелаты рано легли спать. Тиберий разбудил его утром, чтобы рассказать о случившемся и попросить принести нам письмо, которое прислал ему Анри Валюбер.

‑ Значит, у всех четверых нет алиби. Это красноречиво свидетельствует об их невиновности, ведь когда человек замышляет подобное преступление, он заранее запасается солидными и убедительными доказательствами в свою пользу.