Сборы были недолгими… одежда, пара любимых безделушек. Немного золота и драгоценностей, забранных из укромного места, о котором она знала, и где хранил награбленные и собранные сокровища Аль-Максум. Всё, она была готова следовать за своим новым господином.

Всё это время Палач равнодушно смотрел на неё, не соблазняясь прекрасно вылепленным самой природой телом, и уже жалел о своём сиюминутном поступке. Но он давно уже взял себе за правило никогда не жалеть о принятом решении.

Ночь ещё не успела отступить, когда отряд покинул селение, держа путь на юг, к Банги, надеясь застать там чёрного короля.

_____________________________________________________

Мой четырнадцатитысячный отряд, разделенный на отдельные батальоны по тысячи стрелков, пробирался сквозь джунгли, протаптывая в девственном лесу новые тропы, вместо старых, поглощённых неукротимыми джунглями.

Меня одолевали сомнения в правильности принятого решения. Я уже в тысячный раз проигрывал в голове все возможные варианты. В итоге получалось, что выигрывая в одном, я проигрывал в другом. Я, словно, шёл по лезвию ножа, балансируя на острой режущей кромке, между европейскими державами, руководствовавшимися своими интересами.

Мои интересы никто и не собирался учитывать, кроме меня. Хорошо, что мне достался ум и любовь к книгам, особенно историческим. Не только же о бабах думать, надо и о высоком, в смысле, интересном.

А уж про компьютерные игры и говорить нечего. Сколько часов было проведено, и официально, и тайком, ещё по малолетству, прячась от родителей, и вешая им лапшу на уши, что всё время, пока они были на работе, я занимался уроками, и только ими.

Естественно, они мне не верили, и блокировали компьютер паролем. Но, пытливый детский мозг, охочий до развлечений и любимых игрушек, иезуитски перебирал все варианты обмана родителей, с целью получения доступа к запретной технике.

Подборка паролей, создание скрытого профиля, с прозаическим названием «гость», и прочие варианты. Но родители не сдавались, и поняв, что их нагло обманывают, пошли на ещё бо́льшие ухищрения, забрав питающий шнур. Пришлось экономить на школьных завтраках, а на сэкономленные средства покупать новый шнур, пряча его под матрасом. Через месяц шнур был случайно, при уборке, обнаружен отцом, и моя попа познала ярость его ремня.

Борьба за компьютерные игры продолжалась ещё долго, с переменным успехом, пока уже мой рост и вес не позволили отцу предъявлять жёсткие ультиматумы, после чего было заключено перемирие, и жизнь стала протекать в более комфортном ключе.

Вот и сейчас, переступив рубеж тридцатипятилетнего возраста, я стал мыслить другими масштабами, и по-другому. А шо делать? Когда кругом одни враги.

Шо делать, шо делать… Рубежи… оборонительные делать. Неожиданная идея пришлась мне по вкусу, и я стал создавать рубежи для отступления, в виде засек, скрытых ям на тропе, самострелов, летающих брёвен, и прочих диверсионных гадостей, помогающих задержать атакующего и мчавшегося по твоим следам врага.

Тот, кто думает, что это огромное подспорье, ошибается. Всё это хорошо против небольших отрядов, а не против армии, но делать всё равно надо было. Вот мои воины, хоть и не понимали смысл подобной перестраховки, но делали.

Их мнением я не интересовался, а Ярый, подумав, согласился со мной. Я не торопился, так как всё равно успею. О нашем продвижении стало уже известно французам, на их негритянских территориях началась паника и повальное бегство всех европейцев.

Воины Момо в это время резвились в Бельгийском Конго, уничтожая карательные отряды, и не давая возможности собрать их в один кулак бельгийской колониальной администрации, породив похожую панику уже и у неё.

К Браззавилю и Леопольдвиллю, на противоположном берегу Конго, я подошёл через две недели, и к этому времени о моём продвижении знала вся Экваториальная Африка.