Я никогда не видела подобного. Слово Ясина — закон,  и не только для меня. Более влиятельного человека трудной найти,  но,  кажется,  этот мужчина не признает авторитетов.

Внезапно музыка оборвалась,  и все мы замерли на месте. Я посмотрела на Алмаса,  совершенно не глядя на его собеседника.

— Лейла остается,  другие уходят,  — коротко произносит Ясин,  и девушки покорно покидают зал. Я делаю судорожный вдох и знаю,  что мой полуобнаженный вид не скрывает моего волнения. Каждое лишние движение груди или живота — все говорит о том,  что мне становится не по себе.

Ясин подходит ко мне,  и мне приходится преклонить перед ним колени. На глазах у этих богатых животных…  хоть кто-нибудь из них увидел во мне личность? А не просто красивый кусок мяса?

— Мой господин,  чем могу быть обязана? — Ясин берет меня за руки и смотрит сверху вниз. Но я по-прежнему не выгляжу покорной,  даже в столь унизительной позе. Я улыбаюсь.

— Обстоятельства повернулись не в мою сторону,  тебя хотят у меня отнять,  свет мой.

Я нервно сглотнула. ЧТО?

— Ч-ч-что…

— В этом зале есть один человек,  и я перед ним в неоплаченном долгу. Этот долг больше,  чем деньги.

Я начинаю понимать к чему он клонит,  а улыбка на моем лице стала ещё шире.

— Два года ты играла со мной,  — мы разговаривали тихо,  так,  чтобы нас никто не услышал.

Я? Играла? Это вы сделали меня своей собственностью!

— Поэтому,  не притворяйся,  что тебе грустно,  когда покинешь стены этого дворца. Как бы мне не было больно расставаться с…  одним из лучших экземпляров моей коллекции,  — меня передернуло. — Я думаю,  что продам тебя.

Товар. Я товар. Предмет торговли на рынке извращенных животных,  которые смеют называть себя людьми…

— Ты не выполняешь некоторых функций,  которые мне необходимы. А секс по принуждению это не по моей части.

Я товар с браком. Который нужно продать. Все ясно. Я начинаю представлять,  что Ясин говорит это не мне,  пытаюсь наблюдать за этим со стороны. Но моя гордость,  мое самовлюбленное эго жалобно и обиженно скулит,  закрываясь руками.

— Но как же… — «моя семья»,  хотела договорить я,  но Ясин прервал меня.

— Твой брат на свободе,  и так будет до тех пор,  пока он снова не совершит преступление. Уговор,  который мы заключили два года назад,  до сих пор в силе. Ты стала моей в обмен на свободу брата. В обмен на благополучие своей семьи.

Я хотела сказать что-то еще,  прибывая в оцепенении и шоке,  но он слегка оттолкнул меня и уже громким и суровым голосом отдал свой приказ:

— Танцуй,  Лейла! Танцуй для всех нас,  — его обращение ко мне,  как к рабыне,  и все же то,  что он назвал меня по «имени» — выдавало его с головой. Ясин дорожил мной,  как самым дорогим бриллиантом,  как самой крутой тачкой в его коллекции. Он бы не продал меня…  разве что под дулом пистолета.

Так кто же этот человек? Кто этот человек,  который одним взглядом смог направить на такого,  как Ясин,  то самое дуло?!

Мне было трудно представить насколько он властный и влиятельный,  что даже для Ясина его слово закон.

Прислушиваясь к новой мелодии,  я начала танцевать.