А вот Ясин смотрел на меня совсем иначе — с восхищением,  благоговением и любовью.

— Встань,  в этом нет нужды,  красота моя,  — благосклонно попросил он,  потирая свою густую бороду. Алмас был красивым мужчиной,  но выглядел на все свои сорок пять лет — то ли наличие семи жен,  то ли жестокий бизнес влияли на него так — лоб Ясина украшали глубокие морщинки. Они были заметны,  не смотря на его темную кожу.

— В твоем взгляде нет покорности,  одно лишь вдохновение. И чистота,  — прошептал он,  нежно прикладывая руку к моей щеке. Я встаю,  глядя ему прямо в глаза,  и чувствую…  что могла бы вертеть этим сильным и могучим мужчиной,  как хочу. Если бы я только хотела…  но внутри меня нет огня,  а если он и есть там,  я не чувствую нужды отдать его именно Алмасу.

Но ему позволено смотреть.

— Хоть ты и моя пленница,  ты значишь для меня куда больше,  Лейла,  — я приложила губы к его раскрытой ладони. А потом отвернулась.

— Жду ваших указаний,  мой господин. Что на этот раз? — я знала,  что Ясин не приходит ко мне просто так. Обычно он просит…  массаж или помочь принять ему ванну.

Звучит противно,  но на самом деле…  все не так плохо. Он не трогает меня. Кажется,  ему моя девственность дороже,  чем мне самой. Когда он впервые узнал об этом,  он вообще был удивлен тому,  что взрослая девушка с запада,  может быть невинна. Это второе,  что удивило его после моей «неземной красоты»,  как он выражался.

Меня от выражений «душа моя»,  «красота моя неземная» где-то в глубине души коробило.

В остальном же я чувствовала себя японской гейшей — я продаю свою женственность,  а не тело. Я вдохновляю своим присутствием и не позволяю ему лишнего. Я просто жду. Выжидаю того момента,  когда смогу попросить его о свободе и знаю,  что рано или поздно он не сможет мне отказать. В то же время я боюсь того,  что Алмас так зациклится на мне,  что никогда не отпустит.

Как бы там ни было,  без него я,  возможно,  и вовсе сейчас не дышала бы. Также,  как и моя семья. И все из-за моей скандальности,  привычки копаться «в грязном белье» и выливать это на бумагу.

— Я хочу,  чтобы ты приняла это,  — он указал рукой на мою кровать,  на которой я увидела блеск шелковой ткани. И блеск бриллиантов. Еще один костюм для восточного танца — Ясин любил,  когда я танцевала для него. Шлюхи — для секса,  жены — для общества,  такие,  как я — для танцев и массажа и развлечения.

Этот мужчина собрал бы себе в коллекцию всех женщин,  если бы мог,  и каждой бы подарил «свое дело».

— Вы хотите,  чтобы я станцевала для вас? Когда? — я улыбнулась и закружилась по комнате вместе с шелковым нарядом,  радостно прижимая его к груди.

Конечно,  я не испытывала и толики радости. Не было ничего унизительнее,  чем танцевать приватный и сексуальный танец для своего хозяина. Но я засовывала унижение так глубоко в себя,  понимая,  что это мой единственны путь. Приходилось играть в блестящую дурочку. Лишь бы окончательно свести Ясина с ума. Лишь бы он был готов выполнить любое мое желание. Например,  ОТПУСТИТЬ меня. Может быть сейчас…  может уже пора?

К тому же,  мы в Штатах. Так близко к дому я не была очень давно. Маленький огонек надежды расцвел в моей груди и тут же погас,  словно его и не было.

И на что ты рассчитываешь? Забудь. Он никогда не отпустит тебя.