|
Темные очки она оставила в лодке. Чуть погодя она закрывает глаза. Он смотрит на ее лицо, ресницы, губы… на эту – такую серьезную – девушку, которая порой изображает возмутительницу спокойствия. Она тихонько произносит: – На берегах спокойных вод… – Вот именно. И наступает молчание. Еще две лодки проходят по реке, возвращаясь в Оксфорд. Густеют облака; огромная перламутрово серая дождевая туча горой надвигается с запада, из за Кумнорских холмов, скрывая солнце. Он смотрит на небо. – Тебе не холодно? Она качает головой, не открывая глаз. Над ними рев: низко, под облаками – огромный американский бомбардировщик, «летающая крепость», медленно летит на запад, направляясь на базу в Брайз Нортон. Может, Эндрю прав и там, в самолете, летит убийца? В бейсбольной кепочке, он не переставая жует резинку, вглядываясь в панель управления. Самолет уже ушел далеко, теперь это всего лишь черное пятнышко на небосклоне, когда Джейн вдруг произносит: – Может, так и надо было. Чтоб именно мы ее нашли. Он поворачивается к ней, видит, что глаза ее открыты и внимательно глядят на него. – Как это? – Ну, просто… То, как мы все жили эти три года. И какова реальность. – Эти три года – самые замечательные в моей жизни. – И в моей. – Я ведь встретил Нэлл… Тебя. Энтони. – Он разглядывает собственные ботинки. – И вообще. – Какое отношение все это имеет к реальности? – Я полагал, у нас договор: не лезть в метафизику. Она на миг замолкает. – Я тут Рабле перечитывала. Вчера вечером. «Fais ce que voudras» . – С каких пор это считается грехом? – Возможно, то, чего мы хотим, вовсе не существует. И не может осуществиться. Никогда. – Но мы же и правда делали то, что хотели. Хотя бы отчасти. – Живя где то… внутри литературы. Вроде Телемского аббатства. В мире, далеком от реальности. Он тычет большим пальцем назад, за спину: – Ты что, хочешь сказать, что это – реальность?.. Да Бог ты мой, какая то девка из Карфакса, которую подобрали… – А тот твой кролик, что в жатку попал? – Какое это к нам имеет отношение? – А ты уверен, что не имеет? – Конечно, уверен. – Он коротко усмехается. – Энтони был бы возмущен до глубины души, если бы слышал, что ты такое говоришь. – Так, может, это его беда, а не моя? – Вот расскажу ему все, слово в слово. Она ласково ему улыбается, потом низко наклоняет голову и говорит, уткнувшись лицом в укрытые крестьянской юбкой колени: – Просто я очень боюсь, что эти три года окажутся самыми счастливыми в нашей жизни. Для всех четверых. Потому что мы любили, взрослели, хорошо проводили время. Никакой ответственности. Театр. Игра. – Но ведь время то мы проводили хорошо. Она подпирает подбородок руками, смотрит на него внимательно. Потом неожиданно поднимается, идет назад, туда, где лежит бутылка шампанского, поднимает ее за золотистое горлышко. Возвращается с бутылкой к Дэниелу и, опять совершенно неожиданно, размахивается и швыряет бутылку в реку. Всплеск; бутылка погружается в воду, потом на миг выскакивает на поверхность и погружается снова, теперь уже насовсем. Он смотрит на девушку удивленно: – Зачем ты это? Глядя на реку, туда, где ушла под воду бутылка, она отвечает вопросом: – Вы с Нэлл собираетесь пожениться, а, Дэн? Он вглядывается в ее застывшее лицо: – С чего это ты вдруг решила поинтересоваться? Она опускается на колени рядом с ним, отводит глаза. – Просто так. – А что, Нэлл говорила, что не собираемся? Она качает головой: – Вы же все от нас скрываете, все у вас секреты да тайны. |
