|
- Мы его учили, это же наш будущий советский специалист. А вы его на улицу. За что? За эпиграммы? Молодость имеет свои права. И первое ее право - смеяться. Опять с неуклюжей галантностью он повернулся к Глинской. - В их годы мы тоже смеялись. Теперь они смеются, и слава богу! Если молодые смеются, значит, хорошо, значит, они с нами. А вы их по зубам! Эпиграммы друг на друга написали... А на кого им писать? На меня? Они меня не знают. Над кем же им смеяться? - Исключение утверждено райкомом, - предупредил Баулин. - Утверждено, утверждено! - Сольц побагровел. - Как это у вас быстро получается! Глинская, которая чувствовала себя здесь гораздо уверенней, чем в институте, примирительно спросила: - Как поступим? - Восстановить! - хмуро и решительно ответил Сольц. 11 Ребята вышли на улицу. Руночкин скосил глаза. - Надо отметить. - Я - за, - радостно согласилась Надя. - Мне нужно в другое место, - отказалась Роза. - Пожалуй, и я поеду, - сказал грустный Ковалев. - Привет Лозгачеву, - напутствовал его Руночкин. У них оказалось несколько рублей, у Нади тоже. - Заедем ко мне, умножим капитал, - предложил Саша. Дома он обнял и поцеловал мать. - Знакомься! Нас восстановили... Ура! Софья Александровна заплакала. - Здрасьте! - сказал Саша. Она вытерла слезы, улыбнулась. И все равно сердце ее было полно тревоги. - Нина звонила. - Мы зайдем за ней. Нины дома не оказалось. В коридоре Варя разговаривала по телефону. Саша положил руку на рычаг. - Собирайся! - Куда? - она с любопытством оглядела хорошенькую Надю. - Выпивать и закусывать. Быстро смеркалось, зажглись фонари. Саша любил предвечерний, зимний, деятельный Арбат, его последнее оживление. Все в порядке, все на месте. Он идет по Арбату, как ходил всегда, все _то_ кончилось. На углу Афанасьевского им попался Вадим в оленьем полушубке и якутской шапке, с длинными, до пояса меховыми ушами. - Покорителю Арктики! Давай с нами! - Удачу обмывать? - сразу догадался Вадим. - Именно. - Поехали в "Канатик", чудное место, - поглядывая на Надю, предложил Вадим. - Сюда должна прийти Нина. По крутой лестнице они спустились в "Арбатский подвальчик", низкий, разделенный толстыми квадратными колоннами, и отыскали свободный столик в дальнем углу. Пахло кухней, пролитым пивом, трактирными запахами полуресторана, полупивной. Тускло светили неуклюжие бра, косо подвешенные на низких изгибах арок. На эстраде возвышался контрабас в чехле, лежал на стуле саксофон - музыканты уже пришли. Саша протянул через стол меню. - Что будем заказывать? - Как дорого, - вздохнула Надя. - По силосу и по землетрясению, - предложил Руночкин. - Не за винегретом и не за студнем мы сюда пришли, - возразил Саша. |
