|
.." Саша двигался с Варей по тесной площадке перед оркестром, чувствуя направленные на себя взгляды. Плевать, пусть думают, что хотят! Те двое тоже косились на него, и на них плевать! Он танцует вальс-бостон... "Рамона, ты мне навеки отдана..." Танцует с хорошенькой девочкой Варенькой... Она смотрит на него, улыбается, восхищается им, его поступком, он вел себя, как герой улицы, вступился за девку, которую перед тем осуждал. Варя чувствовала за этим нечто свое, он такой же, как и она, только притворяется сознательным, как и она притворяется в школе примерной ученицей. Она смотрит на него, улыбается и прижимается к нему. Плачет оркестр, рыдает трубач, палочки ударника замирают в воздухе, пианист склонился над клавишами... "Где б ни скитался я цветущею весной, мне снился дивный сон, что ты была со мной". - Молодец, хорошо танцуешь, - сказал Саша. - Пойдем послезавтра на каток, - предложила Варя. - Почему именно послезавтра? - Суббота, будет музыка. Ведь ты катаешься? - Катался когда-то. - Пойдем? - Я даже не знаю, где мои коньки. 12 "Ввиду признания студентом Панкратовым своих ошибок восстановить его в институте с объявлением строгого выговора". Праздника не получилось. Его исключение взбудоражило всех, восстановление - никого. Только Криворучко, подписывая новый Сашин студенческий билет, сказал: - Рад за тебя. Прежде такой грозный, он выглядел раздавленным - одинокий человек, досиживающий последние дни в своей кабинете. - Как у вас? - спросил Саша. Криворучко кивнул на кипу папок в углу. - Сдаю дела. Он достал печать из ящика громадного письменного стола. Студенты называли этот стол палубой. Они часто ходили к Криворучко, от него зависели стипендия, общежитие, карточки, ордера. - Между прочим, я знаком с твоим дядей. Мы с ним были в одной партийной организации. Давно, году в двадцать третьем. Как его здоровье? - Здоров. - Передай ему привет, когда увидишь. Саша стыдился своей удачи, он выкарабкался, а Криворучко нет. - Может быть, вам обратиться к товарищу Сольцу? - В моем деле Сольц бессилен. Мое дело зависит от другого... Не глядя на Сашу, как бы про себя он добавил: - Сей повар будет готовить острые блюда. И насупился. Саша понял, какого повара он имеет в виду. Потом Саша отправился к Лозгачеву. Тот улыбнулся так, будто рад его успеху. - У Криворучко был? Знал, что Саша был у Криворучко, и все же спросил. - Оформил билет и пропуск, - ответил Саша. Вошел Баулин, услышал Сашин ответ, сухо спросил у Лозгачева: - Разве печать у Криворучко? - Новый приступает с понедельника. - Могла себе печать забрать. Лозгачев пожал плечами, давая понять, что Глинская считает себя слишком высокопоставленным лицом, чтобы прикладывать печать. Они по-прежнему занимаются своими делами, своими склоками, как будто ничего не произошло, не чувствуя ни вины, ни угрызений совести: тогда требовалось так, а теперь, когда восстановили, можно и по-другому. |
