– Гаубиц, – поправил его молодой лейтенант, недавний выпускник Вест Пойнта, которому довелось разок выстрелить из такого орудия во время учений, что и подвигло начальника штаба задать лейтенанту вопрос, действительно ли они палят, как в кино.

– Еще громче, – заверил его лейтенант.

– Отставить разговоры! У нас совещание по вопросам стратегии! – одернул болтунов генерал Хапт. – Что вы обсуждаете?

– Ничего особенного, сэр. Мы обсуждаем шумовой эффект стрельбы из гаубиц.

– Здесь идет совещание командования американской армии по стратегическим вопросам, лейтенант, поэтому извольте не произносить больше ни слова о «хорландах», танках, пистолетах, ракетах и подобной чепухе, которой морочат голову в Вест Пойнте. Здесь собрались мужчины, а не мальчишки. Если вам угодно играть в игрушки, то отправляйтесь в боевое подразделение и оставайтесь всю жизнь младшим офицером. Если же вы стремитесь вникнуть в суть дела и стать настоящим кадровым военным, то забудьте обо всем и готовьтесь к пресс конференции.

– К пресс конференции!.. – ахнул начальник штаба.

– У нас нет выбора! – холодно отрезал генерал Хапт. – Нас приперли к стене. Либо мы победим, либо погибнем! Иного не дано. В 18.00 сюда прибудут корреспонденты всех трех каналов национального телевидения, а также Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс Интернэйшнл.

Офицеры сверили часы. Начальник штаба глубоко вздохнул.

– Ну, теперь держись! – шепнул он лейтенанту.

– Проблема заключается в следующем, – продолжил Хапт, подходя к диаграмме на стене. – Первое: на территории нашего гарнизона был убит некий Мартин Кауфманн. Второе: хотя, как всем хорошо известно, за его безопасность отвечали военнослужащие из Форт Дикса, мне позвонил какой то человек и дал понять, что будет сделана попытка свалить вину на нас. Третье: судя по тому, что звонивший имеет доступ к конфиденциальной информации, касающейся меня лично, можно предположить, что он сидит либо в министерстве юстиции, либо в Центральном разведывательном управлении. Считаю целесообразным, чтобы мы на пресс конференции назвали это учреждение одним из «крупных правительственных агентств», что заставит прессу предположить, что речь идет о ЦРУ.

– А что, если ЦРУ нанесет ответный удар? – спросил начальник штаба.

– В нынешней ситуации я не жду от ЦРУ ответных действий. Мы защищены броней, полковник: ЦРУ ничего не сможет сделать, разве что попробует снять с себя обвинение, которое мы, впрочем, не предъявим ему напрямую. Мы просто упомянем об одном «крупном правительственном агентстве». Действуя таким образом, я намерен показать звонившему, что нами нельзя манипулировать.

– А что он, собственно, хочет от нас, сэр? – спросил лейтенант.

– Чтобы мы провели расследование. Звонивший воображает, что при желании мы могли бы найти разгадку убийства Кауфманна. Полагаю, нет необходимости объяснять, к чему это могло бы привести. Если мы позволим взвалить на себя эту обязанность и не справимся, на нас можно ставить крест. Но у нас припасено секретное оружие против них. Дело в том, что крупное агентство стремится выгородить работающую на него парочку – азиата и белого, которые были приставлены к Кауфманну.

– Что же это за секретное оружие, сэр?

– Я же говорю – эта самая парочка! Совершенно очевидно, что они какие то тайные агенты. По ним то мы и нанесем удар! Я распорядился, чтобы наш художник сделал их портреты, они будут показаны по национальному телевидению, и тогда этому агентству – мы не станем его называть, поскольку мне неизвестно, что это за агентство, – придется лезть в укрытие. В укрытие, джентльмены!

Генерал продемонстрировал присутствующим два карандашных портрета.

– Получилось не очень похоже, – заметил начальник штаба.