Не кончен бой, но выпал меч!

Нет, жизнь моя мне не нужна.

Лишь только б ты восстал от сна.

Плачь, плачь, элпайнская Сосна!

О вождь, печален твой уход!

Дрозд в клетке свищет без забот.

Орел в неволе не живет.

И та, любимая тобой,

Хоть в мыслях у нее другой,

Почтит твой камень гробовой.

И будет петь со мной она,

Тиха, печальна и бледна.

Плачь, плачь, элпайнская Сосна!»:

23

А Элен в башне все ждала,

Не отдыхала, не спала.

Рассветный луч, то желт, то ал,

Цветные стекла озарял,

Но тщетно он касался стен,

Лаская пышный гобелен,

И тщетно стол ломился тут

От пряных вин и сытных блюд.

Едва взглянув на все вокруг,

Припоминала Элен вдруг,

Как счастья тень, как добрый знак,

Иной приют, иной очаг ‑

Свой остров, спящий в тишине,

Оленью шкуру на стене,

Где сиживал отец седой

За скромной и простой едой,

Где Лафра верная у ног,

Играя, терлась, как щенок,

Где про охоту между тем

Вел разговоры Малькольм Грэм,

Но вдруг, ответив невпопад,

Вдаль устремлял туманный взгляд.

Кто тихим счастьем был согрет,

Тот с грустью ловит счастья след.

Вот Элен встала у окна.

Что жадно слушает она?

В суровый час, грозы темней,

До музыки ли нынче ей?

Из верхней башни долетев,

Раздался жалобный напев.

24

ЖАЛОБА ПЛЕННОГО ОХОТНИКА

«Мой сокол просится в полет,

Собака пищи не берет,

В конюшне тесно скакуну,

И грустно мне сидеть в плену.

А как бы я хотел опять

Оленя по лесу гонять

И в рог трубить, собак дразня.

Вот счастье жизни для меня!

Унылый колокольный звон

Здесь отмечает ход времен,

Да по стене за футом фут

Лучи кровавые ползут.

Заутреню мне служит стриж,

Вечерню – ворон с ближних крыш.

Живу, судьбу свою кляня,

И жизнь не радует меня!

Я поутру на склонах гор

Не встречу Элен нежный взор,

И, проблуждав весь день в лесу,

Добычу ей не принесу,

И у порога не сложу,

И слов привета не скажу.

Такого радостного дня

Вовек не будет для меня!»

25

Она не вскрикнула «увы!»,

Не уронила головы

И только оперлась на стол,

Когда за дверью скрипнул пол

И рыцарь сноудонский вошел.

Она опомнилась – и вот

Навстречу рыцарю идет.

«Привет Фиц‑Джеймсу и поклон.

Да примет благодарность он

От сироты…» – «Нет, Элен, нет.

Моя награда – твой привет.

Будь власть моя – клянусь душой,

Отец твой был бы здесь, с тобой.

Ступай со мною к королю,

Его легко я умолю.

Он добр, хоть в наши времена

Власть непреклонная нужна.

Идем! Отбрось ненужный страх.

Король давно уж на ногах».

Но полон слез был Элен взор.

Ей рыцарь слезы сам отер

И руку дал и ко двору

Повел, как вел бы брат сестру.

Из двери в дверь, из зала в зал

Горянку рыцарь провожал.

Но вот все позади. Теперь

Последняя открылась дверь.

26

Весь зал сверкал. Везде был свет.

Здесь каждый в золото одет,

Смотреть – глазам терпенья нет.

Так ряд вечерних облаков

Горит на тысячу ладов,

И в небе взгляд рисует нам

Воздушных рыцарей и дам.

В молчании, дыша едва,

Ступила Элен раз и два,

Тихонько взоры подняла

И зал глазами обвела,

Еще не ведая, где он,

Чья воля грозная – закон.