|
– Потрясающие глаза, – произносит Эд через какое-то время. Он то и дело настороженно косится на меня, будто ожидая новых сюрпризов. – Да, – соглашаюсь я рассеянно. – Ты хорошо себя чувствуешь? – с тревогой смотрю я на Сэди. – Ведь это, наверно, настоящее потрясение. – Отлично, – озадаченно отвечает Эд. – Просто отлично. – Нормально. – Сэди вымученно улыбается. Она уже подлетала вплотную к картине, изучила портрет Стивена в бусине, и на лице ее такая любовь и печаль, что я деликатно отворачиваюсь и сообщаю Эду: – Это самая популярная картина в галерее. Они даже собираются выпустить специальную линию с портретом. Постеры, кофейные чашки. Она станет еще известнее. – Кофейные чашки? Какая вульгарность! – Сэди заносчиво вскидывает голову, но глаза горделиво сверкают. – Надеюсь, этим дело не ограничится? – Кухонные полотенца, пазлы… – продолжаю перечислять я. – Самые разные вещи. Когда-то Сэди переживала, что не оставила следа в этом мире… – Мои слова повисают в воздухе. – Известная, однако, у тебя родственница. Твоя семья, должно быть, ею очень гордится. – Пока нет, – отвечаю я. – Но все переменится. – «Мейбл». – Эд читает путеводитель, купленный на входе. – Здесь говорится: «Предположительно модель звали Мейбл». – Да, они так думали, – киваю я. – Потому что на обратной стороне картины написано: «Моя Мейбл». – Мейбл? – Сэди в Такой ярости, что я не могу удержаться от смеха. – Я рассказала им, что это такая шутка, – поспешно объясняю я. – Они приняли прозвище за настоящее имя. – Разве я похожа на Мейбл? Я улавливаю какое-то движение и поворачиваюсь. К моему удивлению, это не кто иной, как Малькольм Глэдхилл. Увидев меня, он улыбается и перекладывает портфель из одной руки в другую. – О, мисс Лингтон. Приятная неожиданность. После нашего разговора решил взглянуть на нее еще разок. – Я тоже. Позвольте представить… – Еще секунда – и я бы представила Сэди. – Эд… Эд Харрисон. А это Малькольм Глэдхилл, хранитель коллекции. Малькольм присаживается рядом с нами, и теперь мы рассматриваем картину вчетвером. – Значит, картина у вас с восемьдесят второго года, – произносит Эд, заглядывая в путеводитель. – Но почему семья избавилась от нее? Странная история. – Хороший вопрос, – присоединяется к нему Сэди. – Это моя картина. Никто не имел права ее продавать. – Хороший вопрос, – повторяю я как попугай. – Это картина Сэди. Никто не имел права ее продавать. – Я хочу знать, кто посмел ее продать, – добавляет она. – Кто же ее продал? – вторю я. – Кто же ее продал? – поддерживает меня Эд. Хранитель смущенно ерзает на скамейке. – Как я уже говорил вам, мисс Лингтон, это конфиденциальная информация. Пока мы не получим составленного по правилам юридического запроса, мы не имеем права… – Я уже поняла, – останавливаю его я. – Можете не продолжать. Я все равно узнаю. Это наша семейная история. И мы имеем право знать. – Позвольте мне вмешаться. – Эд наконец демонстрирует неподдельный интерес ко всей этой истории. – Кто-то украл картину? – Возможно, – пожимаю плечами я. – Долгие годы она числилась пропавшей, а потом всплыла здесь. – И вам известно имя продавца? – Эд обращается к Глэдхиллу. – Известно, – неохотно признает тот. – И почему вы скрываете его? – Я уже объяснил, что информация конфиденциальная. |
