|
Потом ее взгляд упал на стол медсестры, стоявший возле стены, в трех метрах от кровати, и Лисбет заметила, что кто-то забыл там карандаш. Она подождала, пока ночная сестра совершит очередной обход – в эту ночь к ней, похоже, заходят примерно раз в полчаса. Лисбет предположила, что меньшая частотность посещений означает, что врачи считают ее состояние улучшившимся по сравнению с выходными, когда к ней заходили каждые пятнадцать минут или даже чаще. Сама она особой разницы не ощущала. Снова оставшись одна, Лисбет собралась с силами, села и свесила ноги с кровати. К ее телу были приклеены электроды, регистрировавшие пульс и дыхание, однако кабели шли в ту же сторону, где лежал карандаш. Она осторожно встала и вдруг закачалась, полностью утратив равновесие. На секунду ей показалось, что она сейчас упадет в обморок, но она оперлась о кро-вать и сфокусировала взгляд на столе перед собой, затем сделала три нетвердых шага, протянула руку и схватила карандаш. Потом она, пятясь, вернулась на кровать, и там силы совершенно оставили ее – настолько, что даже вновь натянуть на себя одеяло она смогла лишь через некоторое время. Подняв карандаш, она пощупала кончик. Это был самый обычный карандаш из дерева, но свежезаточенный и острый, как шило. Может вполне сойти за колющее оружие, если ударить им в лицо или в глаз. Она положила карандаш на легко доступное место, возле бедра, и заснула. Глава 06 Понедельник, 11 апреля В понедельник утром Микаэль Блумквист поднялся в начале десятого и позвонил Малин Эрикссон, которая только что вошла в редакцию «Миллениума». – Привет, главный редактор, – сказал он. – Я просто в шоке от того, что Эрики нет и что вы решили сделать новым главным редак-тором меня. – Вот как? – Она ушла. Ее письменный стол пуст. – Тогда тебе стоит, вероятно, посвятить день тому, чтобы перебраться в ее кабинет. – Я не знаю, как себя вести. Мне как-то ужасно неловко. – Перестань. Все сошлись на том, что в данной ситуации ты – лучший вариант. Да и в лю-бой момент ты можешь обращаться к нам с Кристером. – Спасибо за доверие. – Ладно, – сказал Микаэль. – Работай как обычно. В ближайшее время мы будем разби-раться с проблемами по мере их поступления. – О'кей. Что тебе надо? Он объявил, что собирается остаться дома и весь день писать. Малин вдруг осознала, что он докладывает ей так же, как, вероятно, информировал Эрику Бергер о том, чем занимается. От нее ожидается комментарий. Или нет? – У тебя будут для нас какие-нибудь поручения? – спросила она. – Нет. Наоборот, если у тебя появятся поручения ко мне, звони. Я по-прежнему веду мате-риал о Саландер и решаю, что с ним делать, а всем остальным, что касается журнала, руково-дишь ты. Принимай решения. Я тебя поддержу. – А если я буду принимать неправильные решения? – Если я это увижу или услышу, я тебе скажу. Но такое может произойти только в каком-то особом случае. В нормальной ситуации ни одно решение не бывает на сто процентов правильным или неправильным. Ты будешь принимать свои решения, возможно, не такие, какие приняла бы Эрика Бергер. А принимай их я, получился бы какой-то третий вариант. Но сейчас время твоих решений. – Ясно. – Если хочешь быть хорошим руководителем, то надо обсуждать вопросы с другими. В первую очередь с Хенри и Кристером, потом со мной и, наконец, трудные вопросы будем решать на редакционных совещаниях. – Я приложу все усилия. – Отлично. Он уселся на диване в гостиной с ноутбуком на коленях и проработал без перерывов весь понедельник. Когда он закончил, у него получился первый черновой вариант двух текстов, об-щей сложностью в двадцать одну страницу. Эта часть материала строилась вокруг убийства их коллеги Дага Свенссона и его гражданской жены Миа Бергман: над чем они работали, почему их убили и кто является убийцей. |
