-  Вашими заботами и промыслом божьим и думать о ней забыл, - бодро отозвался Смольский. - Тем более что у меня появились другие причины для головной боли.

    -  А, вы задержались на «Эмбасси», - кивнул Кай. - Бюрократические фокусы?

    -  Прививка Финкельштейна, - вздохнул Смольский. - Покуда мы болтались в Космосе, у меня истек срок ее действия. А я и позабыл про эту мелочь. Но компьютеры как назло помнят все. Пришлось поваляться пару дней в здешнем госпитале - после укола подскочила температура. И потом меня еще помариновали немного - во избежание осложнений... Так что я подвел своего Вергилия там - на Фронде. Не прибыл в условленный срок...

    Что-то наивное было в словах литератора. Настолько наивное, что в душе федерального следователя всколыхнулись сентиментальные чувства. «В конце концов, хватит с меня и одного оберега», - наполовину в шутку, наполовину всерьез сказал он себе, похлопал по карманам и извлек из одного из них давешний подарок неизвестного доброжелателя.

    -  Кстати, о Вергилиях, - улыбнулся он. - И о кругах ада. Возьмите на счастье, - он протянул оправленную в темный металл пушистую лапку неземной твари. - Это - оберег. Настоящий, заговоренный. Говорят, помогает. Вам он будет нужнее, чем мне. Обещайте вернуть его мне - тогда с вами ничего не приключится страшного. Говорят - такая примета.

    -  Но... - писатель растерянно крутил перед собой лапку «подземного духа». - Вы думаете - мы с вами еще встретимся?..

    К счастью, Каю не пришлось выдумывать ответ. По селектору объявили посадочную готовность. Шаттл уже пробивал стратосферу Фронды. Стало не до разговоров.

    Глава 3

    НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

    Вывеска на отделанной под дуб двери офиса гласила: «Алоиз Бибер. АГЕНТСТВО „РИАЛТИ“. Все виды рекламы». За дверью располагался «тамбур», содержавший в себе главным образом не слишком старую стерву Марджори Каллахан - секретаршу и единственного, за исключением самого генерального директора, сотрудника агентства. «Крутая Мардж» надежно - своей конторкой и силой непреклонного характера - преграждала путь к двери в собственно офис. Внутри же этого офиса находился в общем-то лишь письменный стол, размерами больше под стать бильярдному, за которым сидел генеральный директор агентства - плотно сложенный мужчина, как раз Алоизом Бибером, а чаще просто Бобром - и называвшийся. В зубах он держал недокуренную сигару, а прямо перед собой, на столе, - под старину сработанный, массивный блок связи.

    Аппарат заливался трелью сигнала вызова.

    Взять трубку Алоиз не торопился. Его мучили предчувствия.

    Предчувствия эти не имели никакого отношения к рекламному бизнесу. Как, впрочем, не имело такого отношения и все его агентство. Строго говоря, Алоиз Бибер принадлежал к тому большинству населения Фронды, которое придерживалось гуманной точки зрения, что всех без исключения копирайтеров, имиджмейкеров и тому подобных паразитов рода человеческого от рекламы следует топить в первой попавшейся емкости сразу после рождения на свет. Да и размещать рекламу после зимнего кризиса и после того, как два крупнейших телецентра планеты были разнесены в клочья мятежными толпами, было некому и негде. Свой хлеб Алоиз зарабатывал другими делами.

    И над этой стороной его деятельности сгущались тучи. Вот теперь ему звонят по арендованному за большие «бабки», защищенному каналу... Звонок по этому каналу мог исходить только от очень ограниченного круга людей (и ранарари).