Она убрала кольт мне в кобуру, вытащила второй и высыпала гильзы из него. Снова прижалась ко мне, доставая боеприпасы. Она еще занималась этим, когда я поцеловал ее в щеку.

Я предполагал, что она сделает мне замечание. Хотя оказался неправ. Вместо того, чтобы остроумно меня поддеть, она поцеловала меня по-настоящему, в губы, мягко и нежно. Она не отняла рот в ту же секунду, а, наоборот, задержала поцелуй. Ее дыхание наполнило меня. Я прикрыл глаза и ощутил, будто Джесси становиться со мной единым целым.

Как только она оторвалась от меня, я чуть было не упал. Он поддержала меня рукой с кольтом.

— Держись, партнер.

Вскоре она меня отпустила и, закончив заряжать второй револьвер, убрала его в другую кобуру на моем поясе.

— Думается, тебе нужна рубаха. Прежние наши шмотки уже ни к черту.

Она принялась рыскать среди разбросанных по полу предметов одежды.

Меня пронзила мысль, что одно из платьев, валяющихся в пещере, наверняка принадлежало Саре. Однако ничего похожего не было видно. Я надеялся, что это не то платье, которое надела Джесси, и решил, что такого не может быть. Джесси была ниже и худее Сары, так что платье не пришлось бы ей настолько по фигуре. Может, платьем Сары было то, что Джесси запользовала для перевязки и, значит, частичка его обернута вокруг бедра женщины, уведшей меня от нее.

— Вот оно, — сказала Джесси, и я очень обрадовался, что могу переключить мысли на другой предмет.

Она подняла рубашку, всю темную от засохшей крови.

— Не-а, — прокомментировала она и выбросила ее прочь. — Слишком изгажена.

Продолжая поиски, она, постанывая от боли, еще несколько раз поднимала разные рубахи. Все они были в крови. У двух были дыры в спине. Пулевых отверстий не было ни в одной. У одной не было вообще ни единой прорехи.

По рубашкам было видно, как Уиттл расправился с поссе. Он убил всех с помощью ножа. Скорее всего, расправился с ними по одному во тьме пещеры, а потом оттащил наружу. Пока я размышлял над этим, до меня дошло, что далеко не все платья, юбки и прочие предметы женского гардероба запачканы кровью. Должно быть Уиттл раздевал девушек догола, прежде чем приняться за них всерьез. Честно сказать, это меня не сильно удивило.

Я бы мог одеться, не соприкасаясь с кровью незнакомцев, если бы мне не претило выглядеть, словно девчонка. Однако эта идея меня не сильно восхитила.

— Вот эта подойдет, — сказал я, когда Джесси подняла с пола очередную рубаху.

— Она вся в крови.

— Они все такие.

Она поднесла рубаху к факелу.

— Ну, эта, по крайней мере, целая.

— Этому типу он, скорее всего, перерезал глотку.

Она криво улыбнулась.

— Так же, как я ему.

Джесси помогла мне одеться. Пока рубашка была расстегнута, ее руки касались меня и на груди, и на животе, и по бокам. Эта нежность была мне очень приятна. Слишком быстро, по-моему, она покончила с этим, запахнула рубашку и застегнула ее на все пуговицы.

— Пора идти.

Она сделала несколько шагов назад, наблюдая за моей попыткой передвигаться самостоятельно. Затем она взяла факел, который до этого брала с собой наружу и, высоко подняв его, повела нас к выходу из зала.

Перед тем как покинуть зал, я бросил последний взгляд на ужасы пещеры.