— Держаться вообще не можешь?

— Руками — нет.

Она пустила Саблю шагом. Вместо того, чтобы послать ее вперед, она развернулась и заехала в самую гущу трупов. Затем она слезла. Хромая, подошла к мертвой лошади, сняла моток веревки с ее седла и вернулась назад. С одного конца веревки она сделала петлю, несколько раз взмахнула ей, примериваясь, и заарканила меня. Подойдя ближе, она подпихнула петлю мне под руки и туго затянула ее на груди. Снова подъехав к валуну, она подняла юбку и забралась в седло. Другим концом веревки она обвязала себя. Когда она закончила, мы оказались связаны, хоть и достаточно свободно, так что я не был прижат к ее спине.

— Это тебя удержит, если что, — сообщила она.

— Будет слегка неудобно, если нам придется слезть.

— Я не собираюсь ехать туда, где лошадь не сможет нас везти. — отвечала Джесси. — Нам просто надо найти то место, откуда прибыло поссе.

Она отправила Саблю медленным шагом. Вскоре мы наткнулись на расселину, достаточно широкую для нас. Мы въехали туда, оставив позади пещеру, ужасную поляну, Сару, Уиттла и всех остальных покойников.

Было очень здорово ехать прочь от подобных вещей.

Я решил, что нам очень повезло остаться в живых.

И с лошадью тоже повезло. Не то чтобы тряска была приятной. Меня сильно подбрасывало, и о боли я не мог забыть ни на секунду. Но в любом случае, это лучше, чем идти пешком. Кто знает, что у нас вышло бы с ходьбой. Ничего хорошего, скорее всего. Но если мы не собьемся с пути и не заблудимся в лабиринте, то спустимся с горы еще до рассвета. От подножия Собачьего Зуба до Тумстоуна меньше двух дней путей. Мы окажемся там завтрашней ночью.

Я рассудил, что настолько нас хватит. Потом мы найдем врача, подлечимся как следует, и никаких дел, кроме отдыха, у нас не будет.

Штука была в том, чтобы не упасть с Сабли. На гладкой дороге проблем с этим быть не должно. Но наш путь среди скал был довольно суров. Нам приходилось не только петлять туда-сюда и искать выход из тупиков, но и частенько взбираться на кручи.

Когда это произошло впервые, то стало неожиданностью для меня и Джесси. Я завопил и начал заваливаться назад. Попытался ухватиться за нее, но проклятые руки двигались слишком медленно. Веревка туго натянулась, чуть на вытащив Джесси из седла. Она болезненно вскрикнула, но схватилась за луку вовремя, чтобы не дать нам обоим грохнуться наземь.

На вершине склона она остановила Саблю и сгорбилась в седле. Я уткнул лицом ей в спину и почувствовал, как она дрожит.

— Не надо так, — сказал я ей.

Она не ответила.

— Лучше спусти меня вниз. Я вполне горазд идти пешком.

Она фыркнула.

— Сиди, где сидишь, — сказала она с натугой, дрожащим голосом. — Будем держаться вместе.

— Тебе должно быть очень больно.

— Пешком я тебя не отправлю.

Очень медленно она выпрямилась.

— В следующий раз я предупрежу тебя. Просто прижмись ко мне как можно плотнее.

Так мы и развлекались. Между скалами проникало достаточно света, чтобы Джесси могла видеть дорогу впереди. Как правило. И как правило, она выдавливала из себя: «Прижмись!», прежде чем Сабля начинала взбираться по склону или прыгала через овраг. Мы оба наклонялись вперед и все обходилось благополучно.