Лазарус влил Эликсир Славы Джесси в рот. Какое-то количество расплескалось по окровавленным губам и подбородку, стекло по щекам. Но не все. Большая часть жидкость достигла цели.
И Джесси закашлялась.
ЭПИЛОГ
В КОТОРОМ Я ПОДВОЖУ ИТОГ ПРОИЗОШЕДШЕМУ
Позднее мы с Джесси много толковали об этом случае, и пришли к выводу, что наверняка она вовсе не была мертва. Таково наше мнение, и даже Лазарус признался, что не был в этом уверен, когда дал ей порцию своего Эликсира Славы. Даже будучи жуликом от макушки до мокасин, Лазарус божился, что он настоящий врач. Доказал он это с помощью имевшихся у него хирургических инструментов и филигранной работы, которую проделал, извлекая из меня пули.
Они вместе с Элаем провели весь вечер, выхаживая нас. От Элая порядочно воняло, но мы не жаловались.
Джесси была в ужасном состоянии. Помимо остальных травм, у нее была трещина во лбу, а под ней — шишка размером с яйцо. Видимо, это случилось в самый последний момент, когда она приземлилась в землю лицом вниз. Она не шевелилась после того, как поперхнулась эликсиром, и не очнулась до утра. Да и тогда слабость и головокружение мучили ее так сильно, что идти своим ходом она была не в состоянии.
Лазарус и Элай не выглядели очень торопящимися. Целую неделю мы провели в их фургоне на обочине. Гроб они вытащили, и мы смогли спать внутри.
Они возились с нами, как две сумасшедшие мамаши. Мыли нас, кормили нас, помогали нам во всех остальных делах и, вдобавок, вливали в нас Эликсир Славы при любой возможности.
К концу недели нам удалось подняться на ноги. Мы по-прежнему были покалеченными и обессилевшими, но, по крайней мере, готовы двигаться дальше.
В путь мы отправились в компании Лазаруса и Элая, в их фургоне.
И попали в Тумстоун.
Джесси въехала в город, лежа в гробу. Мне эта идея не понравилась, но она настояла на своем. Заявив, что уляжется туда самостоятельно, она сказала Элаю:
— Только убери эту чертову вонючку отсюда, приятель.
Когда собралась толпа, Лазарус и Элай вытащили гроб и поставили его на землю. Лазарус был в ударе, расписывая чудодейственную лечащую силу Эликсира Славы. Вскорости он сбросил крышку. Джесси, растянувшаяся в сосновом ящике с исцарапанным опухшим лицом, покрытым синяками и ссадинами (да еще заляпанным фальшивой кровью для полноты картины), в грязном разорванном платье, выглядела так похоже на покойника, что у меня даже заболело сердце.
Лазарус вылил немного Эликсира ей в рот.
Она втянула его в себя, застонала и вернулась к жизни, всем на удивление, очень бойко. Я был ошеломлен, наблюдая за ней. Выпрыгнув из гроба, она завопила «Слава, слава, аллилуйя!», а потом как последняя идиотка бросилась всех обнимать. Меня она тоже обняла. Я был единственным парнем, которого она поцеловала. Глаза ее сверкали незамутненным весельем.
Впоследствии Лазарус прикинул, что он никогда не продавал такое количество Эликсира Славы за один присест.
Таким макаром Джесси выгнала Элая с работы. Расстроенным он, однако, не выглядел.
Мы присоединились к этой парочке жуликов и отправились вместе с ними на юг.
В Бисби мы поженились. Лазарусу пришла в голову идея сделать это частью своего представления. Джесси нашла, что это шикарная идея. Она не оживала до тех пор, пока ее взгляд не упал на меня и она, подхромав ко мне, возложила на меня руки. |