Месть, принадлежащая не столько Дельте, сколько Лили Марлен; но зачем-то же Ития доверила ему маленькую женщину?

    Почему они здесь? Одни? Почему Лилен терпит страх и ничего не делает?

    «Дельта, - мыслью окликает Лилен, - что ты чувствуешь?»

    Хочу убийств.

    «Нет. Помнишь, как умер Малыш? Помнишь, как ничего не было?»

    Да. Это неприятно. Больнее, чем проломить броню.

    «Я тоже могу умереть от этого, как мама и папа».

    Нет.

    «Почему?»

    Все есть. Все хорошо. Много гнева, желания драки и крови, много тревоги, страха и голода. Весело.

    Этим нукта доволен, ему нравится, он рад, что супруга удостоила его чести отправиться с Лилен. Иначе, в мире и покое питомника, он, пожалуй, до самой смерти не узнал бы, каково оно, то, что мягкокожие называют войной. Вся добыча для еды слишком слаба, охота не дает хорошего веселья. Воспоминания Малыша, бывшего боевого дракона, спутника Янины Лорцинг - вот на что это похоже. Дельта желал бы участвовать.

    Очень желал бы.

    Идем драться, Лилен?

    «Нельзя».

    Почему?

    Лилен ломает руки, горько жмурит глаза. Ей нестерпимо хочется быть сейчас рядом с Севером. Эмиссаров Эрэс сорвали с места всех разом, случилось ужасное - террористы захватили детскую лечебницу, и там оказалась местра Надеждина, всеми любимая Бабушка, третий уральский триумвир и главный корректор. «Мама когда-то дралась тут с этими сепаратистами, - вспоминает Лилен. - С Аджи. Тогда еще не было Малыша…»

    …а Янина была самую малость старше, чем сейчас Лилен.

    Думать об этом стыдно.

    Нестерпимо хочется быть рядом с Севером. Она экстрим-оператор, от нее была бы польза! В конце концов, она может попросить Дельту. Дракон рад помочь. Убить.

    «Лена, - сказал Шеверинский, - там засели те же люди, которые убили твоих родителей. И их оружие остается при них. Ты не их наших. Ты не обязана туда идти. Я хочу, чтобы ты осталась здесь и ждала меня. Пожалуйста».

    И она открыла рот - возражать; и он закрыл его, уперев руки в стену по обе стороны от ее головы. Невозможно было вырваться, и на пол сползти, потому что подгибались колени, он тоже не давал. Север…

    Лилен впивается ногтями в плечи.

    Невозможно объяснить Дельте, почему нельзя, если очень хочется. Пожалуй, поняла бы драконья женщина - но только не прямодушный хищный мужчина.

    «Почему я не родилась на Урале? - тоскует она. - Ведь приглашали же маму там остаться. Меня бы приняли в Райский Сад…»

    Синий Птиц там. Рядом с Володей.

    И поэтому Север обязательно вернется, ничего плохого с ним не случится. Димочка не позволит. Не очень приятно сознавать, какой жуткой властью обладает склочный истерик Васильев, полумальчик-полудевочка; но если от него зависит безопасность Володи, пусть держится с ним и поет поверней. А потом Шеверинский вернется, и она уже всегда будет рядом с ним. Столько, сколько пожелает. Хоть всю жизнь. И никого - ближе.

    «Это война людей, Дельта, - наконец, мысленно произносит Лилен. - Одних маленьких мягкокожих с другими. Тебе там нет места».

    Она стоит на балконе, касаясь пальцами зеркального стекла - прекрасная принцесса, ждущая с войны своего рыцаря, и за спиной ее недовольный дракон подымается на задние лапы, оглядывая сияющий горизонт.