— Я не хочу знать подробности, — сказал он нам.

Бланка объяснила ему, что детали так и остались нетронутыми глубоко внутри него, итребовалось невероятное мужество, чтобы войти в то место, где они хранятся, но он будет не один, и мы будем сопровождать его. Он больше не был бессильным заключённым в руках своих палачей, но он не станет по-настоящему свободным, если не столкнётся со страданиями прошлого.

— Самое ужасное произошло с тобой на Вилле Гримальди. Уже под конецпосещения гид повёл нас показать образцы камер. Это были каменные мешки метр на два, в которых днями и даже неделями стоя вплотную содержались несколько заключённых — их выводили лишь в туалет или для пыток.

— Да, да…в одной из таких камер я находился с Фелипе Видалем и другими мужчинами. Нам не давали воды… это была коробка без вентиляции, мы были все в поту, в крови и экскрементах, — пробормотал Мануэль, согнувшись пополам и опустив голову на колени. — А другие содержались в камерах-одиночках, клетках, могилах, конурах... судороги, жажда.… Вытащите меня отсюда!

Бланка и я заключили его в объятия, прижали к груди, целовали, поддерживая его и плача все вместе. Мы видели одну из этих камер. Я так умоляла гида, чтобы он разрешил мне войти. Я вынуждена была заползти на коленях, внутри неё я сжалась, присела, не в силах изменить позу или пошевелиться, и после того как они закрыли дверь, я оказалась в темноте, в ловушке. Я не выдержала более нескольких секунд и начала кричать, пока меня не вытащили оттуда, подхватив за руки. «В подобных условиях задержанные находились погребёнными заживо неделями, иногда месяцами. Отсюда немногие выходили живыми, и они сходили с ума», — сказал нам гид.

— Теперь мы знаем, где ты бываешь во сне, Мануэль, — сказала Бланка.

Наконец, Мануэля вытащили из каменной могилы, чтобы запереть в ней другого арестованного, они устали пытать его и отправили в другие центры заключения. Отбыв наказание в виде ссылки на Чилоэ, он смог уехать в Австралию, где находилась его жена, не знавшая о нём более двух лет и считавшая мужа умершим; у неё была новая жизнь, в которую травмированный Мануэль не вписывался. Некоторое время спустя они развелись, как случалось с большинством пар в ссылке. Несмотря ни на что, Мануэлю повезло больше, чем другим изгнанникам, потому что Австралия — гостеприимная страна; там он получил работу по специальности и смог написать две книги, забываясь в алкоголе и мимолётных интрижках, которые только подчёркивали его ужасное одиночество. Со своей второй женой, испанской танцовщицей, с которой он познакомился в Сиднее, они прожили вместе менее года. Он был не в состоянии никому доверять или вступать в любовные отношения, страдал от флешбэков с эпизодами насилия и панических атак и был в ловушке своей камеры на Вилле Гримальди илипривязанный нагишом к металлической койке, в то время как его тюремщики забавлялись, пуская электрические разряды.

Однажды в Сиднее Мануэль врезался на машине в железобетонный столб—  происшествие, маловероятное даже для такого напившегося, каким он был, когда его подобрали. Врачи из госпиталя, где пострадавший провёл тринадцать дней в тяжёлом состоянии и месяц без движения, пришли к заключению, что Мануэль пытался покончить с собой, и свели с международной организацией, помогавшей жертвам насилия. Психиатр с опытом работы с такими случаями посетил его ещё в больнице. Ему не удалось разгадать суть травм пациента, но он помог Мануэлю справиться с перепадами настроения, флешбэками с эпизодами насилия и паническими атаками, бросить пить и вести, казалось бы, нормальный образ жизни.