Директор приняла нас в своём офисе вместе с неким молодым человеком, бородатым типом, на деле являвшимсяодним из психологов. Они казались братом и сестрой: оба с волосами-паклями, собранными в конский хвост, в выцветших джинсах, серых свитерах и сапогах, составляющих в своей совокупности униформу сотрудников академии, которая отличала работников заведения от их же подопечных, носивших несколько чудаковатую одежду. Там обращались со мной как с другом, а не как с визжащей маленькой девочкой с всклокоченными волосами, которую притащили сюда силком двое мужчин. «Можешь звать меня Анджи, а это — Стив. Мы поможем тебе, Майя. Ты увидишь, что в программе нет ничего сложного», — оживлённо воскликнула эта сеньора. Вскоре меня немного вырвало на её ковёр. Папа предупредил, что со мной будет не так-то легко, хотя на письменном столе лежали мои документы из полиции и, возможно, за свою практику эта женщина видела случаи намного хуже. «Уже темнеет и обратный путь не близок, сеньор Видаль. Лучше вам попрощаться с дочерью. Не волнуйтесь, Майя остаётся в хороших руках», — сказала она. Отец побежал к двери, спеша покинуть заведение, однако я тут же набросилась на него сверху и повисла накуртке, взывая, чтобы меня здесь не оставляли, пожалуйста, папа, пожалуйста. Анджи и Стив аккуратно держали меня, не применяя силу, а отец с истуканоподобным другом Сьюзен, тем временем, развернувшись, быстро удалились.

В конце концов, побеждённая усталостью, я прекратила биться в истерике и опустилась на пол, свернувшись клубком, точно собака. Так я пролежала продолжительное время, пока они убирали следы рвоты, а когда я перестала икать и пускать сопли, то дали мне стакан воды. «Я не намерена оставаться в этом доме умалишённых! И как только смогу, я сбегу!», — крикнула я им ещё оставшимся во мне голосом, но уже не сопротивлялась, когда мне помогли встать и повели на экскурсию по зданию. Снаружи стояла холодная ночь, тогда как внутри было тепло и уютно — длинные крытые коридоры, обширные пространства, высокие потолки с декоративными балками, окна с рифлёными стёклами, запах дерева,простота. Не было нижелезных балок, ни висячих замков. Мне показали крытый бассейн, спортивный зал, многофункциональное помещение с креслами, бильярдный стол и большой камин с пылающими в нём толстыми брёвнами. Подопечные отделения сидели все вместе в столовой за деревянными столами, с расставленными на них букетиками цветов,— деталь, которую нельзя было не заметить, поскольку местный климат не позволял выращивать цветы на улице. За стойкой буфета стояли две кряжистые улыбающиеся мексиканки в белых передниках. Окружающая атмосфера была знакомой, расслабляющей и шумной. Восхитительный запах бобов и жаркого бил мне в нос, но есть я отказалась; я никак не собиралась смешиваться с этим сбродом.

Анджи взяла стакан молока и блюдце с печеньем, а затем отвела меня в спальню, отличающуюся простотой комнату, где стояли четыре кровати, мебель светлого дерева и висели картины с изображением птиц и цветов. Единственным, явным признаком того, что здесь спали, были расставленные по ночным столикам семейные фотографии. Я лишь содрогнулась, только подумав, что в чистоте такой степени жить, пожалуй, даже ненормально. Мой чемодан с рюкзаком лежали на одной из кроватей в открытом виде и с заранее тщательно проверенными вещами. Я было думала сказать Анджи, что не стала бы ни с кем спать, хотя тут же вспомнила, что на рассвете следующего дня я отсюда уйду, и устраивать скандал ради одной ночи вообще-то не стоит.

Я сняла брюки с обувью и легла, даже не умывшись и всё ещё ощущая на себе пристальный взгляд директора. «У меня нет никаких следов от уколов, да и мои запястья все целы», — бросила я вызов женщине, показываяей свои руки. «Я этому рада, Майя. Выспись хорошенько», —вполне естественно ответила Анджи и оставила на ночном столике молоко с печеньем, после чего, не закрыв за собой дверь, удалилась.