У Шандора перехватило горло.

– Это ты дала ему куда больше, чем понимала. Ты любила его. И он наверняка знал об этом.

– Да, думаю, он знал, что я люблю его. Мы никогда не говорили об этом. Любовь казалась чем то чуждым в этом ужасном месте. Но Дмитрий знал, – Сандра закрыла глаза. – Господи, я надеюсь, что он действительно знал это. Я думала, что нам не нужны слова, но, может быть, я ошибалась? Неужели он умер, так и не зная, как сильно я…

– Нет, – твердо сказал Шандор. – Ты все сделала правильно. Иногда слова действительно ни к чему. Дмитрий понимал, что ты чувствуешь. – Значит, Дмитрий умер. Шандор поспешил перевести разговор на другую тему – воспоминания о покойном друге причиняли Сандре слишком сильную боль. – А когда ты встретила Брюнера?

– В тот день, когда умер Дмитрий. Как глупо получилось! Он надеялся отвлечь Сандру от воспоминаний, но было слишком поздно. Она уже погрузилась с головой в ужасы своего прошлого и снова переживала давно испытанные страдания.

– Как я уже сказала, в лагере практически не было антибиотиков. Я делала все, чтобы сохранить ему жизнь, но все же Дмитрий простудился, и у него началась пневмония. Я требовала у охранников достать необходимые ему лекарства. Я кричала на них. Дмитрий умирал, а меня никто не хотел слушать. – Сама того не замечая, Сандра впилась ногтями в руку Шандора. – Все, что я могла, – сидеть рядом и смотреть, как Дмитрий борется за каждый вздох. Это продолжалось пять дней.

– Алессандра…

– Я думала, что сойду с ума. Мне хотелось убить кого нибудь. Дмитрий был единственным светлым пятном в моей жизни, а они позволили ему умереть. Я кричала как одержимая. Я набросилась на охранника. Мы катались по пыльному двору перед бараком, осыпая друг друга проклятьями, и я запомнила на всю жизнь удивленное лицо охранника. Они позволили Дмитрию умереть, а я должна была смириться с этим. Казалось бы, они должны понимать, что это просто невозможно!

– Конечно, – тихо произнес Шандор. – Конечно, ты не могла с этим смириться.

– Джеймс в тот день осматривал лагерь и увидел, как мы с охранником катаемся по земле. Когда нас наконец разняли, он приказал не трогать меня. – Сандра открыла глаза. – Мы долго беседовали. Не помню, о чем. Джеймс приказал устроить для Дмитрия приличные похороны. Потом он говорил, что сделал это по моей просьбе, но я не помню, как просила его об этом. Я понимала тогда только одно: Дмитрий умер, и я снова одна на этом свете. На следующий день Джеймс вернулся, и мы снова говорили. Так он приходил день за днем, а потом сообщил мне однажды, что договорился, чтобы я переехала к нему в гостиницу. Я буду жить там, пока он не оформит для меня паспорт, чтобы мы могли покинуть Саид Абабу. Шандор чуть не задохнулся от ярости.

– Так они просто отдали тебя ему? – Он изо всех сил старался не выдать голосом своих истинных чувств. Он не имеет права ревновать. Перед Сандрой стоял нелегкий выбор. Конечно, лучше стать любовницей Брюнера, чем терпеть ужасы лагерной жизни.

Сандра кивнула.

– Джеймс очень интересовал правительство Саид Абабы. Его компания продавала им оружие, с помощью которого был подавлен мятеж. К тому времени они уже начали поглядывать через границу на Седихан, и теперь им требовалось оружие, чтобы начать вторжение. Джеймс не собирался поставлять его, но тянул время, дожидаясь, пока можно будет вывезти меня из страны. – Сандра замолчала, прислушиваясь к шуму деревьев и стрекоту цикад. – Этого достаточно?

– Достаточно? – удивленно переспросил Шандор.

Впервые с тех пор, как она начала свой рассказ, Сандра посмотрела ему в глаза.