– Так ведь она и тебе не дает покоя, – спокойно возразил Светлов. – Смотри, что получается. Медведев, которого она ненавидит и которому мечтает отомстить, он кто? Правильно, вице-президент банка! Для него деньги – главное в жизни. Деньги и деловая репутация, а уж потом собственная безопасность, семья, дом и прочее. И вот она выжидает, ловит момент и выкачивает из банка и «Даллас Рекордз» огромную сумму, которая, по сути, ни банку, ни студии не принадлежит. Деньги пропали, деловая репутация мужа и его приятелей не просто подорвана, а похоронена, да еще и кредиторы кругом – где, говорят, наши денежки? Знаешь, создав такую ситуацию, она могла бы и не тратиться на наемного убийцу, их бы и так закатали в асфальт в лучшем виде. Ну, разве что все это доставляет ей чисто эстетическое удовольствие... За границей она, говоришь? Ну, так все ясно! Поехала поближе к деньгам, а с ее муженьком тут и без нее разберутся. После того как станет известно о пропаже денег, которые искал на студии Кастет, желающих спустить курок будет хоть отбавляй. Ну что, логично?

– Логично, – нехотя признал Юрий.

– А почему тогда ты такой кислый? Запал ты на нее, что ли?

– Дурак, – сказал Юрий. – Просто, если все так, как ты говоришь, Веригину ничего не светит.

– Да брось, – отмахнулся Светлов. – Веригина твоего просто затянуло в эту историю, как в стиральную машину. Покрутит, пожует немного и выплюнет.

– Не верю, – сказал Юрий. – Чтобы его выплюнуло, кто-то там, на Петровке, должен снова поднять дело, вникнуть, разобраться... Нет, не верю.

– Ну, тогда перестань ныть и делай что-нибудь, – сказал Светлов, возвращаясь к еде.

– Да, – согласился Юрий, – надо что-то делать. Пойду и убью Кудиева.

Светлов поперхнулся картофельным пюре.

– Это шутка, надеюсь?

– Ага, – вяло сказал Юрий, – шутка...

Когда они расстались у подъезда редакции, было уже начало восьмого. Гроза, которая казалась неминуемой, прошла стороной, уронив на сухой асфальт лишь несколько тяжелых капель. Капли тут же высохли, но после них остался свежий запах прибитой пыли и влажной листвы. Юрий сел в свою машину и на всякий случай набрал номер мобильного телефона Кудиева. Тот по-прежнему оставался недоступным. Тогда Юрий снова позвонил Кастету домой – судьба очкарика из студии не давала ему покоя, он все рассчитывал как-то на нее повлиять, убедить Кастета, что кончать главного менеджера «Даллас Рекордз» ни к чему, а может, даже и припугнуть. Дома у Кастета трубку опять сняла какая-то пожилая дама – та самая, с которой Юрий на протяжении дня общался уже раз пять, – и в ответ на просьбу пригласить к телефону Константина Сергеевича заявила, что Юрий не туда попал. Голос у нее был сердитый и испуганный одновременно, и Юрий понял, что Светлов прав: похоже, Кастет продолжал творить какие-то глупости. Как бы то ни было, испуг пожилой дамы и ее неумелая ложь по телефону позволяли предположить, что Кастет уже закончил дневные дела и явился домой, где и решил притвориться, что его вообще нет на свете. Какой еще Кудиев? Нет здесь такого и не было никогда...

«Линять собрался, – понял Юрий. – Правильно, на его месте я бы давно рванул из Москвы на все четыре стороны, пока по стенке не размазали...»

Он захлопнул дверцу машины, включил двигатель и, сверившись с бумажкой, на которой был записан адрес Кастета, поехал к нему домой. По дороге, стоя на светофорах, он еще дважды позвонил Кастету домой. Оба раза трубку брала все та же пожилая тетка и каждый раз нахально и неумело врала: один раз заявила, что Юрий звонит в Мосгаз, обругала его на чем свет стоит и велела не мешать работать, а когда он позвонил снова, дошла до того, что представилась дежурной по общественной приемной ФСБ.