Изменить размер шрифта - +
Это было крайне неприятно. Комната окрасилась в блеклый розовый цвет. У Мэри‑Линетт перехватило дыхание, и она ощутила, как на шее пульсирует жилка. Это тоже было неприятно. Но если сложить все эти ощущения воедино, то в целом было похоже на легкое головокружение, наподобие... наподобие того, которое она ощущала, глядя на туманность Лагуна. Или когда представляла себе галактики, собирающиеся в скопления и сверхскопления – все крупнее и крупнее, пока их размеры не выходили за грани воображаемого, и ей не начинало казаться, будто она летит в пропасть...

Вот и сейчас она падала. Она не видела ничего, кроме его глаз. Это были странные глаза. Они, словно призмы, меняли цвет – как звезды, которые наблюдаешь сквозь плотный слой атмосферы. Только что они были голубыми, а теперь – золотистые... фиолетовые...

Прекрати! Пожалуйста, я не хочу, мне это не нравится!

– Как приятно видеть новое лицо, правда? У нас здесь очень однообразная, скучная жизнь, – проговорила Клодин совершенно будничным, хотя и слегка взволнованным голосом.

Мэри‑Линетт внезапно очнулась и отпрянула, словно Эш протянул ей не руку, а змею. Она старалась смотреть на что угодно, только не на него. Ей казалось, будто она только что избежала смертельной опасности.

– Что ж, – произнесла Клодин со своим очаровательным акцентом, теребя прядь волнистых темных волос, что случалось, только когда она очень нервничала. – М‑м... может, вы уже знакомы друг с другом?

В гостиной стояла тишина.

«Надо ведь что‑то сказать, – в оцепенении подумала Мэри‑Линетт, уставившись на облицованный плиткой камин. – Иначе это будет как‑то странно. Я поставлю Клодин в неловкое положение.

Но что же все‑таки сейчас произошло? Неважно. Потом разберемся».

Мэри‑Линетт судорожно сглотнула и изобразила на лице подобие улыбки:

– Ну, и надолго вы к нам?

Она сделала ошибку, взглянув на него. Все повторилось снова. Но не так ярко, как прежде, – возможно, потому, что в этот раз она к нему не прикасалась. Однако ей вновь показалось, будто ее ударило током.

А Эш выглядел как кот, получивший пинка: шерсть дыбом, несчастный, удивленный...

«Ну, наконец‑то пришел в себя», – подумала Мэри‑Линетт. Они неотрывно смотрели друг на друга, а комната медленно кружилась, окрашиваясь в розовый цвет.

– Кто ты? – спросила Мэри‑Линетт, попирая все приличия.

– А ты кто? – спросил он тем же тоном.

Они продолжали пристально смотреть друг на друга.

Клодин слегка прищелкнула языком и убрала со стола томатный сок. Мэри‑Линетт испытывала неловкость перед мачехой, но сейчас ей было не до нее. Все ее сознание сконцентрировалось на молодом человеке, на безмолвной схватке с ним. Она пыталась избавиться от странного ощущения, будто оказалась частью головоломки, которая только что совпала с другой.

– Ну, так... – начала Мэри‑Линетт натянутым голосом в тот самый момент, когда Эш отрывисто произнес те же самые слова: «Ну, так...»

Они опять молча уставились друг на друга. Наконец Мэри‑Линетт удалось оторвать от него взгляд. Что‑то щелкнуло в ее сознании, и она вспомнила:

– Эш, – сказала она. – Эш. Миссис Бердок что‑то говорила о тебе... о маленьком мальчике по имени Эш. Я не знала, что она рассказывает о своем племяннике.

– Внучатом племяннике, – уточнил Эш. Его голос звучал не совсем уверенно. – А что она говорила?

– Что ты был скверным мальчишкой и, возможно, когда вырастешь, станешь еще хуже.

– Ну, в этом она была права. – Внешне Эш несколько расслабился, будто почувствовал наконец почву под ногами.

Мэри‑Линетт тоже немного успокоилась, ее сердце билось ровнее.

Быстрый переход