– Я знаю, – сказала она.

И вышла.

Мистер Хатчинсон‑младший снова опустился в кресло и потер пальцами виски.

– Осознание, что ничем не можешь помочь, – проговорил он, со вздохом обращаясь к стоящей в углу кабинета пальме в кадке, – самое тяжелое в нашем бизнесе.

* * *

Все, что окружало ее в детстве, показалось ей сейчас неправдоподобно маленьким. Огромный двор позади углового здания на пересечении Дивижн и Квебек‑стрит, где она росла, словно сжался до размеров чайного блюдца. На месте магазинчика, работавшего допоздна, на углу Дивижн и Пайн, была теперь цветочная лавка, а рынок напротив него, где она в двенадцать впервые устроилась на неполный рабочий день, вообще исчез. Аптека на Йорк‑стрит все еще стояла, но если когда‑то Вики казалось, что та находится на внушительном отдалении, то ныне складывалось впечатление, будто стоит только протянуть руку, чтобы до нее дотронуться. Дальше, по Квебек‑стрит, никакого следа не осталось на месте старого клена, затенявшего дом Томпсонов, и даже лучи весеннего солнечного света не могли скрыть убогий, нежилой вид всего этого района в целом.

Стоя перед автостоянкой их многоквартирного дома, в который они переселились, когда в связи с уходом отца лишились дома в Коллинз Бэй, Вики впервые осознала, когда именно это произошло. За последние четырнадцать лет она приезжала сюда неоднократно; сравнительно недавно побывала здесь снова, но никогда не замечала столь радикальных перемен.

«Быть может, потому, что один фактор, всякий раз, когда я приезжала сюда, оставался неизменным...»

Она не могла больше откладывать это.

Железная входная дверь в подъезде была открыта. «Как ни усиливай дверь, она ни от чего тебя не защитит, пока ее не замкнешь. Если бы я сказала ей... сказала ей... хоть однажды сказала ей...» Армированное стекло задрожало, когда она с силой захлопнула дверь и, спотыкаясь, спустилась на половину лестничного пролета, ведущего вниз, в квартиру матери.

– Вики? Хм, мне следовало сразу догадаться, что это именно ты хлопаешь дверьми.

– Эта железная дверь всегда должна оставаться закрытой, мистер Дельгадо. – Она никак не могла вставить ключ в замок.

– Ты, как я погляжу, по‑прежнему остаешься копом. Вот ты видела когда‑нибудь, чтобы я приносил работу домой? – Их сосед, мистер Дельгадо, подошел к ней немного ближе и нахмурился. – Ты выглядишь не слишком хорошо, Вики. У тебя все в порядке? Твоя мать знает, что ты дома?

– Моя мать... – Ее горло сжалось. Женщина судорожно сглотнула. Как много способов существует для того, чтобы произнести это. Сколько различных способов для выражения этого. Так много различных мягких эвфемизмов, означающих одно и то же. – Моя мать... умерла сегодня утром.

Услышав, как ее собственный голос произнес эти слова, Вики наконец поверила в реальность произошедшего.

* * *

– Доктор Брайт? Это Дональд.

Дженис Брайт сняла очки и потерла висок краем ладони.

– Дональд, рискуя показаться слишком занудной, все же думаю, что много раз говорила тебе, чтобы сюда ты мне не звонил.

– Да, я помню, но думаю, вы должны знать, что мистер Хатчинсон приступил к работе над субъектом.

– Который из них?

– Молодой.

– Когда он закончит?

– Примерно через час. Здесь больше никого нет, так что он выполнит работу очень быстро.

Доктор Брайт вздохнула.

– Когда ты говоришь, что там больше никого нет, Дональд, ты имеешь в виду сотрудников или клиентов?

– Клиентов. Все сотрудники на месте: старший мистер Хатчинсон и Кристи.

– Прекрасно.