Пока я не видел комнату Сэла. Он мне не доверяет, боится меня и редко заговаривает в моем присутствии – учитывая его историю, можно понять почему. Добавлю, что до приезда я не был осведомлен о предшествующих событиях в жизни Сэла, поскольку в досье описаны только его способности метаморфа (причем за исключением самого важного их аспекта). Более подробная информация позволила бы мне лучше сориентироваться по прибытии.

Пока я не видел комнату Люси. Он много раз предлагал мне зайти; однажды загнал меня в угол и прошептал, что я не поверю своим глазам. Однако я не уверен, что к этому готов. До своего отъезда обязательно осмотрю. На случай, если это станет последним, что я сделаю в жизни, уведомляю, что я оставил свое завещание в отделе кадров, и прошу кремировать мое тело – конечно, если от него что-то останется.

Должен добавить: помимо детей, здесь проживает островной спрайт по имени Зоя Чапелуайт. Причем я не был заранее уведомлен о ее присутствии. Спрайты, как наверняка вам известно, очень ревностно охраняют свою территорию, а я приехал на принадлежащий ей остров без приглашения. Она была вправе отказать мне во входе или сделать со мной что-нибудь похуже. Либо Департамент не был достаточно информирован, либо по какой-то причине меня решили не предупреждать.

Что касается мистера Парнаса, то его досье состояло из единственной страницы, которая ничего существенного о директоре приюта не содержит. Что крайне огорчительно. Полагаю, целесообразнее было бы прочитать о нем в документах, чем вступать в личную беседу. Я здесь нахожусь для инспекции и доклада, мне крайне затруднительно вдобавок к исполнению текущих обязанностей играть роль искусного собеседника.

В мистере Парнасе есть что-то такое, чего я пока не могу уловить. Он определенно выглядит хорошим воспитателем и обладает сверхъестественным умением всегда знать, где дети находятся и что они делают.

Полагаю, мне все же придется с ним подробно побеседовать. Хотя дети кажутся счастливыми, я обнаружил в управлении приютом некоторую долю хаоса. Когда я прибыл, дети свободно разгуливали по всей территории острова, а хорошо известно, что магическая молодежь не способна полностью контролировать свои силы.

Добавлю, что, даже учитывая, какие именно дети здесь проживают, считаю уровень секретности немного излишним.

– Огонь и пепел! – ревел Люси, расхаживая взад и вперед. – Смерть и разрушение! Я, вестник бедствий, несу мор и чуму людям! Кровь невинных поддержит меня, и вы все преклоните предо мною колени, ибо я ваш Бог!

Он застыл и поклонился.

Дети и мистер Парнас вежливо похлопали в ладоши. Теодор, чирикая, закружился на месте.

Линус сидел с разинутым ртом.

– Изумительно, Люси, – сказал мистер Парнас. – Особенно мне понравилось использование метафор. Имей в виду, что мор и чума, по сути, одно и то же, так что в конце получился небольшой повтор, но в остальном весьма впечатляюще. Молодец.

Урок проходил в гостиной главного дома, превращенной в классную комнату. Шесть маленьких парт стояли в один ряд перед большим письменным столом. Возле окна (с идеально чистыми стеклами) была установлена старая школьная доска зеленого цвета. В ящичке перед ней лежали мелки.

На одной стене комнаты висела карта мира, а в углу, на металлической подставке, стоял проектор. Вдоль стен шли стеллажи с книгами, как в кабинете мистера Парнаса. Там были энциклопедии, романы, научная литература, древнегреческие мифы и книги о флоре и фауне. Линус заметил корешок с золотой надписью: «История гномов: их культурное значение и роль в обществе». По виду книга содержала не меньше тысячи страниц, и Линус отметил про себя, что при первой возможности надо будет в нее заглянуть.

Довольный Люси сел за парту. Он выступал предпоследним на этом занятии, которое мистер Парнас назвал «Самовыражение».