– Погляди, вон видишь? Вылитый Сережа…

Отец поначалу догонял того, кто казался матери похожим на Сережу, вглядывался, в сердце его подчас оживала безумная надежда, но потом, уже постепенно привыкнув к тому, что надежде не суждено сбыться, говорил матери:

– Будет тебе… Перестань, хватит…

Мать знала, что умирает, но этого не боялась нисколько. Как то сказала:

– Может, с Сережей там повстречаюсь…

Но тут же воскликнула:

– Нет, он живой! Живой! Нет, он живой, он не мог умереть, он же и не жил еще, совсем не жил…

В ту пору Вася уже женился, его жена приняла на себя заботы о доме. Мать после говорила Васе:

– Смотри не обижай ее, она у тебя хорошая…

Умерла мать тихо, под утро, когда все спали.

Первым проснулся отец, глянул на нее, вдруг закричал громко:

– Клава, что с тобой? Да отвечай же, Клава…

Прибежали из соседней комнаты Василий с женой, остановились в дверях, на кровати лежала мать, странно успокоенная, даже словно бы улыбающаяся, а отец на коленях, возле нее, голова на подушке рядом с ее головой…

«…Как хорошо, – подумал Козырев, сложив исписанный листок. – Как хорошо, что я остался жить там же, где мы все жили раньше. Ведь всяко могло быть, могли же давным давно переехать на новое место, и письмо это так бы и не дошло до меня…»

Жизнь Козырева в общем сложилась удачно. Хорошая семья. С женой прожил в согласии многие годы, конечно, зарплата могла бы быть побольше и квартира попросторней, но разве бывает так, чтобы человеку всегда и во всем везло? Чтобы всегда и всем быть довольным и не желать ничего лучшего?..

С годами все еще точила, не давала покоя мысль о брате. Он даже не ожидал, что будет так тосковать о нем. Оказалось, что был привязан к Сереже даже сильнее, чем к отцу и к матери. Может быть, потому, что брат всегда, с раннего детства был рядом…

А может быть, потому, что он, младший, гордился братом: брат пошел работать на завод, а потом уехал учиться в летную школу куда то на юг. На каникулы приехал стройный, подтянутый, новенькая форма и фуражка, надетая чуть набок, очень шли к нему, тогда в первые, да и в последние свои каникулы он все дни проводил с младшим братом, вместе ездили купаться, вместе ходили в кино, на стадион, и отец подчас шутил:

– Лучше бы какую нибудь девчонку нашел, чем с Васькой ходить…

Но брат отвечал:

– Это все успеется, а мне хочется с братом побыть, когда еще я его увижу?..

Каждый раз, бывая на стадионе, Сережа «болел» искренне, неподдельно, то и дело вскакивал с места, кричал: «Судью на мыло!», «Переиграть…»

Однажды, когда они возвращались домой после соревнований по бегу, Сережа сказал:

– Знаешь, кого мне жальче всех? Того, кто пришел вторым. Не пятого, не третьего, не двадцатого, а именно второго.

– Почему? – спросил Вася.

– Потому что счастье было очень близко – и вдруг все сорвалось…

– А ведь верно, – сказал тогда Вася. – Верно! Как это мне не пришло то же самое в голову?

И с невольным удивлением поглядел на брата. Вот он какой, его брат…

В соседнем доме жил школьный приятель Сережи, Костя, удачливый, сдержанный, типичный маменькин сынок.

Сережа после школы поступил на завод, а Костя пошел в университет, учился лучше всех, беспрестанно хвастался:

– Все педагоги считают, что я несомненно талантлив…

Вася спросил Сережу:

– Неужели он тебя не раздражает?

– Еще как! – ответил Сережа. – Но я стараюсь не слушать, как он хвастает…

– А я не могу, – признался Вася.