И вдруг он, отчаянно смущаясь, предложил пойти вместе в театр.

Жанна спросила:

– А я не буду вас шокировать?

– Помилуйте, – взмолился он. – Чем это вы можете шокировать?

– Сами видите, я же хромаю.

– Это пройдет, – заверил он. – Ручаюсь вам, через месяц вы забудете о своем переломе, как не было его вовсе.

Но она не унималась:

– Спектакль идет в воскресенье, вас это не смущает?

– Почему это должно меня смущать?

– Потому что воскресенье следует проводить дома. И я уже все заранее знаю и могу рассказать одновременно с вами: вы не любите своей жены, не живете с ней, просто существуете рядом. Вам, конечно, нужна душа, которая могла бы вас понять, потому что жена вас не понимает, но вы соблюдаете приличия и воскресенье проводите дома, в семье. И вы будете сидеть возле своей жены и думать, когда среди недели можно будет наведаться ко мне, но так, чтобы жена не узнала…

Он сказал:

– Я не женат.

Жанна удивилась.

– Вот как? Почему?

– Не знаю. Так получилось.

Впоследствии он рассказывал: у него была больная мать, около пятнадцати лет пролежавшая парализованной в постели. И он все годы ухаживал за ней.

– Ну как? – спросила меня как то Жанна. – Выходить за него замуж или не стоит?

– Сама решай, – ответила я.

– Он, конечно, хороший…

– Но ты не любишь его.

– Нет, не то слово. Просто никак не могу представить себе, что я его жена.

Она не говорила ни да, ни нет. А он продолжал ходить к ней. Терпеливо сносил ее насмешки, иногда говорил:

– Я про тебя все знаю.

– Что же ты про меня знаешь? – спрашивала Жанна.

– Хотя бы то, что у тебя тяжелый характер.

– Как для кого.

– Вот именно. Я то выдержу, не сомневайся.

Жанна честно предупредила:

– Только после не пожалей ни о чем.

– Не буду, – пообещал он.

Мы подружились с Ирмиком. По правде говоря, я боялась, что Жаннин муж может почему либо оказаться не по душе мне или я чем то не понравлюсь ему. Но мы сразу нашли общий язык. Ирмик понравился мне незлобивым характером, неизбывным чувством юмора и еще тем, что не был ни занудой, ни нытиком, ни придирой, – качества, которых я страшусь больше всего.

Однажды Ирмик рассказал мне о себе. Когда то, задолго до Жанны, была у него любовь.

– Она была очень красивая, немного похожа на Жанну, – сказал Ирмик. Он искренно убежден, что Жанна красива, и я, само собой, не стараюсь разуверить его.

– Я любил ее, и она поначалу тоже хорошо ко мне относилась.

– Кто она была?

– Медсестра в нашем отделении. Теперь она врач, недавно защитилась.

– И это ты помог ей стать кандидатом, – догадалась я. – Как начал помогать, так и не можешь остановиться с тех самых пор?

Он не стал отрицать:

– Да, я. Ну и что с того?

– Ничего. Просто я поняла все, как есть, потому что помогать другим заключено в логике твоего характера.

Он спросил:

– Ты и в самом деле так считаешь?

– Если бы не считала, не говорила бы.

Он подумал немного, прежде чем ответить:

– Все имеет свою оборотную сторону. В конце концов она от меня устала.

– Как это, устала? – не поняла я.

– Я обрушил на нее всякого рода одолжения, и она начала тяготиться ими.

Он сказал это просто и грустно. Я подумала, что он намного умнее, тоньше, чем кажется с первого взгляда.