– Вот, Жанночка, – говорит Ирмик, выгружая из портфеля продукты. – Я купил парное мясо, в маленьком магазине, возле института, там всегда есть парное мясо, смотри, чистая вырезка, не правда ли?

– Да, конечно, – небрежно замечает Жанна.

– И яйца по девяносто копеек. И мандарины, ты и Наташа любите мандарины…

– Только не такие, – вскользь недовольно бросает Жанна.

– Почему не такие? – спрашивает Ирмик.

– Потому что мы любим настоящие мандарины, а не горох.

Ирмик с виноватым видом оглядывает злополучные мандарины.

Потом обращается ко мне:

– Подожди немного, я приготовлю пиццу, тогда будем чай пить.

– Жанна уже говорила, что ты грозишься приготовить что то очень вкусное. Кстати, что такое пицца?

Ирмик насмешливо спрашивает Жанну:

– Ты слышишь, Жанночка, она не знает, что такое пицца.

– Давай покажи ей, – отвечает Жанна.

Ирмик долго, тщательно моет руки горячей водой, потом надевает фартук с большими карманами, – этот фартук Жанна подарила ему еще в прошлом году, – приходя домой, Ирмик привычно надевает его. Потом вынимает из холодильника слоеное тесто, очевидно купленное им загодя, раскатывает его на противне. Выливает на тесто томатную пасту, нарезанный ломтиками сыр, несколько килек и еще вываливает полбанки сайры.

Сверху закрывает другим слоем теста. И зажигает газ в духовке.

– Сейчас, – говорит. – Сейчас ты попробуешь настоящую итальянскую пиццу.

– Ему идет этот фартук, ты не находишь? – спрашивает Жанна. – Голубой цвет, прямо под глаза…

Я откровенно любуюсь Ирмиком. У него все получается ловко, непринужденно, как то удивительно легко, словно играючи.

Он любит приносить радость и чувствует себя счастливым, когда может кого то чем то порадовать. Его душевная щедрость не притворна, не для показа, а поистине органична.

Наверное, потому говорят, что больные в институте Склифосовского любят его и верят каждому слову.

Внешне он – полная противоположность Жанне: невысокий, худой, лицо костистое, с резкими складками на щеках и на лбу, только глаза хорошие, светло голубые, ясные, постоянно улыбающиеся. Он намного старше Жанны – на целых девятнадцать лет.

– Пицца – последнее увлечение Ирмика, – говорит Жанна.

– Скоро будет готово, – сообщает Ирмик. – Это меня одна пациентка научила, представь себе, все чрезвычайно просто, можешь сама дома приготовить.

– Охота была, лучше у вас буду пробовать.

– Как тебе угодно.

Пицца готова. Ирмик опрокидывает противень с пиццей на блюдо, нарезает пиццу ножом на правильные четырехугольники.

– Приступим, девочки?

Все это выглядит очень аппетитно. Я откусываю большой кусище и замираю от ужаса. Что за гадость!

Знать бы заранее, я бы и крошки в рот не взяла. Но что тут скажешь, когда Ирмик с радостным ожиданием глядит на меня?

– Что, вкусно?

Я заставляю себя проглотить кусок.

– Да, конечно…

Жанна куда откровенней меня. Сморщив нос, пренебрежительно изрекает:

– Жуть!

– Нет, ты серьезно? – пугается Ирмик.

– Вполне. Можешь сам убедиться.

Он ест свою пиццу. Старательно, истово пережевывает и глотает эту гадость.

– Ты не права, Жанночка, очень пикантно…

– Ну и наслаждайся сам, хоть все съешь, – советует Жанна.

– Все не съем, надо Наташе оставить.