– Не говори, это была святая женщина.

Он обернулся к Лялечке:

– Такая душа, такой светлый ум, если бы ты ее знала!

Лялечка подняла кверху брови и сочувственно вздохнула.

А мне вспомнилась моя свекровь, С самого начала ока приняла меня в штыки, ревнуя сына ко мне. Потом постепенно стала привыкать. А однажды сказала:

– Тебе с ним нелегко будет.

Безумная любовь к сыну не мешала ей видеть его недостатки. К тому же она, будучи человеком пристрастным, была все таки в достаточной мере справедливой.

– Он еще в школе был известным вралем, – рассказывала свекровь. – И ничего с ним нельзя было поделать. Врал напропалую.

Как то я сказала:

– Юре надо было стать писателем, у него столько фантазии.

– Не то слово, – заметила свекровь. – Бывало, учительница позвонит мне домой, расскажите, что у вас случилось? Ничего, говорю, не случилось. Как же, говорит, Юра сказал, что у вас обвалился потолок, сгорел дом и вас едва спасли из под обломков…

Кто то подошел сзади, закрыл ладонями мои глаза. Я безошибочно узнала эти твердые, нежные ладони.

– Вика?

Обернулась к ней. Ее глаза искрились, в зубах травинка. Ноздри как бы пронизаны розовым светом.

Рядом Руслан, положил руку на Викино плечо.

Ничего другого не оставалось, как сказать:

– Познакомьтесь, это мой муж и дочь.

Руслан слегка наклонил голову, и Вика тоже наклонила голову, этому она научилась у Руслана.

– Кого вы ищете? – спросила Вика Юру, глядя на шест с картоном.

– Как видите, боевых однополчан моего отца, – ответил Юра.

Мне показалось, голос его звучит вяло, может быть, устал от этой никчемной игры? Или внезапная встреча с дочерью выбила его из колеи.

– Мама, – сказала Вика, – можешь себе представить, та самая кавалерист девица, ну, помнишь ее?

– Помню, – сказала я.

– Так вот, она встретила каких то своих фронтовиков, и они все стали плакать…

– Вика сама чуть не заплакала, – сказал Руслан.

– Вот уж нет, – возразила Вика. – И ни капельки не не хотелось плакать, вот ни на столечко!

Я смотрела попеременно то на нее, то на Юру, стоявших рядом.

Как же они походили друг на друга! Серыми, в крупных ресницах глазами, медленной улыбкой, круто вырезанным, одинаковым у обоих, немного тяжелым подбородком.

За эти годы мне не доводилось видеть их вдвоем, только теперь, когда оба они стояли рядом, я заметила это сходство, может быть, ясное и неоспоримое только лишь для меня одной.

Вдруг Руслан тоже заметил сходство и сразу же все понял? Я не хотела, чтобы он понял. К чему? Разве ему от этого стало бы легче жить?

Но Руслан смотрел в другую сторону.

Вика спросила Юру:

– Ваш отец был Герой Советского Союза?

– Как видишь, детка, – сказал Юра.

– И вы тоже герой? – не отставала Вика.

– Что ты, – рассмеялся Юра. – Какой я герой…

– Он герой в жизни, – вмешалась Лялечка.

Юра резко, почти грубо оборвал ее:

– Хватит! Довольно!

– Почему хватит? – обиженно отозвалась Лялечка.

– Ну ладно, – уже мягче проговорил Юра. – Я тебе все объясню дома, договорились?

Лялечка, не отвечая ему, сердито поджала пухленькие розовые губки.

Руслан вынул из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой.

Я протянула руку сперва Лялечке, потом Юре.

– До свиданья, нам пора…

Лялечка с готовностью пожала мою ладонь, а Юра, казалось, не замечал ничего, жадно и пристально уставившись на Вику.

– До свиданья, – повторила я.