Клотильда сидит в телеге, полог откинут. В руках у девушки лютня, струны бренькают. Когда телега подскакивает на ухабе, звенят невпопад, а так - довольно-таки ладно. Рядом шагает Бальтазар Фихтеле. Вдвоем слагают песенку, нарочно путая языки - строчку на одном, строчку на другом.

    Weisst du, Kind, was Fimbullwetter ist?

    Der Sommer kommt nach dem Winter nicht.

    [Вянет на дереве каждый лист.

    Как жить нам среди прегрешений своих?]

    -  Вот и ученость твоя пригодилась, Фихтеле, - сказал Ремедий. - Все не зря мозолил задницу на студенческой лавке.

    Бальтазар фыркнул, а Клотильда исполнила на лютне сложный пассаж и под конец расхохоталась.

    Потом оба хором допели:

    Und weisst du, wer nach dem Winter kommt?

    Und er hat den Namen: Der Angel Tod.

    [Не друг и не враг; только ангел и гром.

    Что встретит тебя? Только скрежет ворот…]

    Ремедий покачал головой. Как и следовало ожидать, от него ускользнула ровно половина смысла песни.

    -  У тебя в ухе дохлая мышь, Фихтеле, - пробурчал он, досадуя на собственное невежество.

    -  Где? - переспросил Бальтазар. - Где ты нашел у меня дохлую мышь, Гааз?

    Клотильда, давясь от смеха, повалилась на пол телеги.

    Ремедий сердито повторил:

    -  В ухе!

    -  А ухо, ухо-то где?

    -  На голове.

    -  А голова?

    -  На заднице.

    -  А задница?

    -  К ногам приделана.

    -  А ноги?

    -  Землю топчут.

    -  А земля где?

    -  Во Вселенной. - Ремедий злился уже не на шутку. Ему казалось, что он не сможет долго находить ответы на вопросы Бальтазара Фихтеле. А вопросы вылетали один за другим, как осы из гнезда.

    -  А Вселенная? Вселенная где?

    Ремедий молчал. Ему не нравился весь этот разговор. Но вопрос цеплялся за ответ, а Бальтазар, сволочуга, все приставал: где искать дохлую мышь?

    И Ремедий выпалил:

    -  Вселенная суща сама по себе.

    И сам удивился такому ответу.

    А Бальтазар склонил голову набок и, как ни в чем не бывало, продолжал донимать монаха:

    -  И где же Вселенная суща сама по себе?

    -  В Боге, - сказал Ремедий.

    -  А где Бог?

    -  Везде, - сказал Ремедий.

    В этот момент Арделио резко натянул поводья, и лошадь остановилась.

    -  Что там такое? - крикнул Бальтазар, подняв голову.

    -  Стоит кто-то на дороге, - ответил Арделио.

    На дороге стоял монах. Рослый, тощий монах в коричневом плаще. Стоял он, свесив голову, опустив руки, смиренником. И почему-то никому не захотелось с ним разговаривать.

    Ни Балатро, старшему из комедиантов, хозяину лошади.

    Ни Варфоломею, который всех пытался спасти и обратить.

    Ни Витвемахеру, не упускавшему случая помахать мечом.

    Ни Клотильде с Шальком - оба большие любители почесать языками.

    Тем более не захотел вступать в разговоры Ремедий, тот вообще молчун, а как скажет, так невпопад.