— Я обещал сторожам развлечение. Прости, но подобное повторится еще не раз.
Скрипнула дверь, в лабораторию вошел Руджиеро. Несмотря на позднее время, слуга был одет.
— Тут что-то грохнуло, — сказал он, не выказывая никакого волнения.
— Да. — Сен-Жермен перешел на греческий. — Как видишь, у нас гость. В княжестве объявились фанатики — почитатели Кали. Ему удалось от них ускользнуть, но мусульманской миссии больше не существует. Утром выяснится, правда ли это, но, думаю, так оно все и есть. — Он наклонился и дунул в горлышко стеклянного, затейливой формы сосуда. Раздался жуткий воющий звук. Джелаль-им-аль прижал ладони к ушам.
— А гость? — спросил по-гречески Руджиеро. — Что будет с ним?
— Пока нам придется его спрятать, а дальше посмотрим. — Сен-Жермен вытащил из-за шкафа большой лист латуни и принялся охаживать его ломиком. — Все. Этого пока хватит. — Он отложил лист в сторону, глянул на юношу и обратился к нему на весьма отличающемся от греческого наречии: — Ты понимаешь меня?
— Да. Я знаю персидский.
— Пока ты здесь, старайся использовать лишь этот язык. Делийский говор тут кто-нибудь может и понимать, но персов среди рабов я что-то не видел.
Сен-Жермен потер лоб, покосился на Руджиеро, потом внимательно оглядел мусульманина и вновь повернулся к слуге.
— Думаю, надо поговорить с Лорамиди Шола. Мне кажется, за хорошие деньги он возьмется вывезти нашего гостя из княжества.
— Кто это? — заволновался Джелать-им-аль, сообразив, что сейчас решается его участь. В нем снова зашевелился панический страх. — Можно ли доверять этому человеку?
— Это купец, и весьма уважаемый, поддерживающий с султанатом торговые отношения. Переменив одежду и по возможности внешность, ты сможешь с его помощью перебраться к своим.
Лицо мусульманина запылало. Заметив это, Сен-Жермен спокойно сказал:
— Лучше выдать себя за кого-то, чем нелепо погибнуть в привычном тебе облачении.
— Но зависеть от какого-то торгаша, да еще нечестивца, — огромное унижение, — пробормотал Джелаль-им-аль и осекся. Звуки, сопровождавшие ужасную бойню, на какую-то долю мгновения заполонили его мозг. — Я согласен сменить одежду, — торопливо сказал он.
— И превратиться на время в перса, — мягко подчеркнул Сен-Жермен. — Я достаточно долго живу на свете, Джелаль-им-аль, чтобы усвоить, что высокомерие — опасная роскошь.
Молодой мусульманин вяло махнул рукой, показывая, что у него нет сил на сторонние разговоры. Иерархия существует, тут нечего обсуждать, но глаза его сами собой закрывались.
— Я знаю, ты очень устал, — сказал Сен-Жермен. — Сейчас тебе приготовят ложе. — Он кивнул Руджиеро. — Отведи нашего гостя в мою спальню и уложи на диване в углу. — Взгляд его вновь обратился к юноше. — Разбудят тебя, правда, рано, однако потом ты сможешь опять уснуть. Если, конечно, не станешь метаться во сне или, чего доброго, разговаривать.
Джелаль-им-аль осенил себя жестом, отгоняющим злые силы.
— Разговаривающие во сне одержимы бесами. |