Это была чистая правда. Джим и сам прекрасно понимал все неудобство столь внезапной отправки сюда. Ну что ж, Каролинус неоднократно напоминал им всем, что Джим тоже является магом.

– Ты совершенно прав. Бранен. Может быть, тебе нужно что‑нибудь особенное, Жиль? – спросил Джим, поворачиваясь к Жилю. – В дополнение к тому, что Брайен потребовал для себя?

– Только мой конь, оружие и седельное снаряжение, – ответил Жиль, имея в виду завернутые в одеяло личные вещи, которые большинство странствующих рыцарей, путешествующих без слуг, возят прикрепленными позади седла на всякий случай.

– О, мне тоже нужно седельное снаряжение, Джеймс, – вставил Брайен.

– Я вернусь через час со всем этим, – сказал Джим. Что до него самого, то он хотел вернуться за кое‑чем несколько большим, чем упомянули его друзья. Он сосредоточился и написал на внутренней стороне лба:

МЕНЯ К ЭНДЖИ ‑> СЕЙЧАС Он опять почувствовал странное ощущение, которое Каролинус упорно называл волшебным творчеством в действии, но оно отличалось от какого бы то ни было творческого вдохновения, пережитого Джимом раньше. Внезапно он оказался прямо за спиной Энджи, которая входила в солнечную комнату, а за спиной у него была лестница башни.

– Энджи… – начал он.

Энджи вздрогнула, подпрыгнула и, казалось, прямо в воздухе повернулась к нему лицом. Увидев его, она отступила на несколько шагов, прежде чем смогла совладать с собой. И все равно уставилась на него так, будто он был привидением.

– Энджи, все в порядке. Это всего лишь я, – сказал Джим, следуя за ней в солнечную комнату. – Мне пришлось воспользоваться магией, чтобы вернуться и повидать тебя. Я не мог так просто, без слов удалиться. Все в порядке… это я… во плоти.

Чтобы доказать это, он обнял ее.

Когда он дотронулся до нее, она напряглась, но почти сразу же растаяла в его руках.

– О Джим, – пробормотала она спустя мгновение и неожиданно разразилась слезами.

– По крайней мере, я хотел получить возможность попрощаться, – сказал Джим.

– О да, – всхлипнула у него на груди Энджи. – Это… уж слишком… это было бы слишком жестоко! Ненавижу их всех! Чендоса, Каролинуса и всех остальных!

– Но ты ведь простишь их… по крайней мере Каролинуса? – спросил Джим.

Энджи отстранилась от него и старательно вытерла уголки глаз.

– Думаю, что да, – сказала она дрожащим голосом. – Каролинуса… во всяком случае, обязательно. Но это было слишком жестоко! Я вела себя ужасно по отношению к тебе последние два дня. Я всегда относилась к тебе ужасно!

– Да нет же, – успокаивающе проговорил Джим, – просто… – Он замолчал, чувствуя, что сейчас завязнет в словесной трясине.

– Но я полагаю, что в большинстве случаев это было так, – зловеще произнесла Энджи.

– Нет… нет, – поспешно возразил Джим. – Я как раз хотел тебе сказать… э… просто выброси все это из головы.

– Значит, тебя совершенно не волнует, что я на тебя рассержена? – спросила Энджи.

– Ну конечно же, беспокоит… – начал было Джим, но тут Энджи внезапно снова бросилась ему в объятия.

– Что же я делаю? – воскликнула она. – Не обращай на меня внимания… я имею в виду, на мои слова!

Она подняла голову и крепко поцеловала его в губы. Он поцеловал ее в ответ.

Прошло какое‑то время, прежде чем они заговорили о том, что Джиму надо взять с собой, возвращаясь к Брайену и Жилю.