На опушке леса перед домом я застыл, прислушиваясь к голосам, несущимся из‑за деревьев. Переговаривались парень и девушка, сердито и на повышенных тонах, стоя, очевидно, где‑то неподалеку от задней двери. Я прокрался к дому и по‑волчьи бесшумно завернул за угол, чтобы быть к ним поближе. Мужской голос, низкий и яростный, был мне не знаком, но чутье подсказывало мне, что это Джек. Второй голос принадлежал Изабел. У меня промелькнула мысль обозначить свое присутствие, но я медлил, пытаясь разобраться, о чем спор.

– Ничего не понимаю, – кипятилась Изабел. – За что ты просишь прощения? За то, что исчез? За то, что тебя укусили? За то...

– За Хлою, – ответил парень.

Возникла пауза.

– Что значит, «за Хлою»? При чем тут моя собака? Ты знаешь, где она?

– Изабел, черт побери! Ты что, меня не слушаешь? Временами ты бываешь такая тупая! Говорю же тебе, я сам не понимаю, что делаю, когда превращаюсь.

Я зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Джек съел ее собачку.

– Ты хочешь сказать, она... ты ее... господи! Ну ты и придурок!

– Я ничего не мог с собой поделать. Я ведь тебе сказал, что со мной происходит. Не надо было ее выпускать.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит такая собака?

– Уже рыдаю.

– Ну и что мне прикажешь сказать предкам? «Мама и папа, Джек у нас теперь оборотень, и знаете, что случилось с Хлоей? Он ее съел»?

– Не говори им ничего! – поспешно ответил Джек. – И вообще, я думаю, что превращений больше не будет. По‑моему, я нашел средство.

Я нахмурился.

– «Средство», – ровным голосом повторила Изабел. – Как превратиться из оборотня обратно в человека?

– Не забивай свою блондинистую головку. Просто... дай мне еще несколько дней, чтобы точно во всем убедиться. Когда я буду уверен, я все им расскажу.

– Ладно. Как хочешь. Господи... у меня в голове не укладывается, что ты съел Хлою.

– Будь так добра, заткнись. Ты начинаешь действовать мне на нервы.

– Как хочешь. А остальные? Ведь есть же остальные? Наверное, они могут тебе помочь?

– Изабел, заткнись. Я же сказал, я думаю, что во всем разобрался. Мне не нужна ничья помощь.

– А тебе не кажется...

Раздался какой‑то шум, резкий и чужеродный. Хруст ветки? Оплеуха?

Когда Изабел заговорила снова, голос у нее был не такой. Какой‑то слабый.

– Только не попадайся им на глаза, ладно? Мама у психотерапевта – из‑за тебя, между прочим, – а папа уехал из города. Я возвращаюсь в школу. У меня в голове не укладывается, что ты вызвал меня сюда, чтобы рассказать, что съел мою собаку.

– Я вызвал тебя, чтобы рассказать, что нашел противоядие. Что‑то не вижу бурной радости.

– Клево. Я в восторге. Пока.

Через мгновение я услышал, как джип Изабел с ревом сорвался с места, и снова заколебался. Вообще‑то я не горел желанием появляться на глазах у нового волка, который к тому же не умел держать себя в руках, пока не разведаю обстановку, но холод уже подтачивал мои силы, и нужно было либо возвращаться обратно в машину, либо искать убежища в доме. А дом был ближе. Я медленно прокрался вдоль задней стены, пытаясь на слух определить местонахождение Джека, но ничего так и не услышал. Должно быть, он ушел в глубь дома.

Я приблизился к двери, через которую забрался в дом в прошлый раз – стекло уже заменили, – и нажал на дверную ручку. Дверь оказалась не заперта. Весьма предусмотрительно.

Очутившись внутри, я немедленно услышал, как в тихом доме шурует Джек, и прокрался по темному коридору в продолговатую кухню с высокими потолками, всю облицованную черно‑белым кафелем и с черной мебелью повсюду, куда ни глянь.