– Тогда это не просто щелчок по носу – назначить Штейн замминистра обороны, – сказал Юханссон. – Это скорее апперкот.

Или как железной трубой по кумполу, да еще со спины, подумал он.

– Штейн – гениальная баба, – заявил генеральный, которого, очевидно, веселила вся эта история. – Она не упускала случая обсудить вопросы, связанные с торговлей оборонной продукцией, с практической и идеологической точек зрения, а главным образом – с правовой. Причем обсуждения затевала на высоком уровне, постоянно предупреждала о моральных, политических, юридических и экономических последствиях того или иного решения.

– Не думаю, чтобы господа фуражкины были в восторге.

– Чего нет, того нет. Они перепугались до смерти… Ладно, давай вернемся к посольству. Если я правильно понял, некоторое время назад кто‑то вернул какие‑то данные в нашу базу данных о шведских пособниках террористов.

– Да, – подтвердил Юханссон. – Насколько мне известно, мы сделали это по совету наших американских коллег. Конкретно – была восстановлена информация о Веландере и Эрикссоне. Странно, потому что оба давно мертвы. И ни слова о Тишлере и Штейн, хотя они оба живы.

– Почему Берг принял такое решение?

– Как он говорит, тому было несколько причин. С одной стороны, он включил их в регистр просто на всякий случай – мертвым никакие неприятности не грозят. А с другой – и это главное, – ему пообещали еще какие‑то сведения, и он не хотел, чтобы важная информация, которая, чем черт не шутит, могла последовать за этой, повисла в воздухе, не будучи привязана к конкретным именам в регистрах. Лично я думаю, что здесь сыграла роль и его болезнь.

– Перестал держать удар? – предположил генеральный директор.

– Может быть, отчасти… К тому же стал излишне осторожным, не решился отказать американцам.

– Но ты считаешь, что за этим стоит что‑то еще?

– Да, – твердо сказал Юханссон. – Возможно, у меня начинается профессиональная паранойя, но я уверен, что американцы просто хотели открыть канал, чтобы сливать нам компромат на Штейн – если им понадобится. Мне трудно поверить, что речь шла о ком‑то другом, учитывая ее, пусть и ничтожное, участие в инциденте с посольством.

– А что думает по этому поводу Берг?

– Он считает, что я ошибаюсь. Все стратегические предпосылки для таких хитростей исчезли с развалом Советов.

– А что думаешь ты по поводу того, что думает Берг? – не унимался генеральный.

– Что ошибается он. Особенно после того, что ты рассказал мне про Штейн.

– Ну и как, поступила еще какая‑нибудь информация? Я имею в виду – на Штейн? Если принять твою теорию, самое время подсуетиться, учитывая ее предстоящее назначение.

– Нет, – признался Юханссон. – Не поступила.

Тихо как в могиле, подумал он.

– И как можно это истолковать? – с интересом спросил генеральный.

– Во‑первых, я могу ошибаться. Во‑вторых, они там ничего не знают о ее назначении и, попросту говоря, профукали такую возможность. И в‑третьих, они могут выжидать наиболее эффектного момента.

– К какой версии склоняешься ты?

– К третьей. Они дадут состояться назначению, выждут, когда и она, и ее покровители наберут достаточную высоту, чтобы больнее было падать, чтобы это была настоящая катастрофа и для нее, и для правительства, а потом познакомят их со своим компроматом.