Вечером встали лагерем под огромным дубом менее чем в километре от входа в Слепой лес. Тобиас вытащил бинокль и, пользуясь тем, что солнце стало садиться, решил понаблюдать за птицами. Мэтт уже успел позабыть, что его друг интересуется пернатыми.

– Не отходи далеко, – попросил он Тобиаса.

– Да, папочка, – насмешливо ответил тот, карабкаясь на скалу.

Пэны улеглись в своих спальных мешках, некоторые растирали усталые ноги, другие набирали воду из ручья и теперь умывались перед сном; третьи просто молча лежали в тени ветвей. Плюм отправилась на охоту и через час вернулась, явно довольная. Собака развалилась на земле и заснула, уткнувшись мордой в рюкзак Мэтта и тихо похрапывая. Собираясь наточить меч, Мэтт вытащил из висевшего на поясе кожаного мешочка брусок и смочил его.

Каждый раз, когда он это делал, в памяти всплывали звуки пронзаемой этим мечом плоти. Сначала едва ощутимый прокол – когда острие входит в одежду и кожу, а потом усилие, похожее на то, которое надо сделать, чтобы разрезать ножом кусок сливочного масла.

Никогда – до того, как ему пришлось сделать это впервые, – Мэтт не думал, что этот опыт окажется настолько травмирующим. Он не просто калечил тела живых существ и даже людей – он лишал их жизни.

Он убивал.

Чтобы выжить, чтобы защититься.

Но все равно это было убийство.

Теперь ему всегда придется жить с чувством вины оттого, что он нападал, ранил, убивал. Кровь, стоны, хрип умирающих…

Тобиас спустился со скалы и подошел к Мэтту.

– Ты должен это увидеть, – произнес он шепотом. По глазам друга Мэтт понял, что Тобиас заметил что-то важное.

Друзья поднялись на скалу, и Тобиас вручил Мэтту бинокль.

– Видишь вон тех птиц на горизонте, образующих букву V? Проследи за ними.

Мэтт подкрутил колесико, но увеличение оказалось недостаточным. Мэтт уже собирался спросить, что Тобиас имеет в виду.

– Я должен увидеть что-то необычное?

– Просто следуй за ними.

Стая направлялась в сторону Слепого леса. В бинокль гигантские стволы казались выше небоскребов.

Птицы вот-вот скроются за деревьями. Они набрали высоту и описали круг, начав подниматься над ветвями. Именно тогда из темноты появилось что-то и схватило одну птицу. Потом еще одну и еще. Мэтт не успел понять, что это было. Ему показалось, что между кронами деревьев появился тонкий, длинный, почти бесконечный язык и именно он ловит неосторожных птиц.

– Ух ты! – не удержался он от восклицания, продолжая смотреть в бинокль.

– Видел? Жуть, правда? – вместо ответа спросил Тобиас. – Мне кажется, это огромная ящерица.

– Судя по тому, насколько мы от него далеко и до чего у него длинный язык, это нереально здоровенное существо! – произнес Мэтт, и его голос задрожал.

Через тридцать секунд от стаи не осталось ни одной птицы.

Мэтт вернул другу бинокль и плюхнулся на камень.

– Надеюсь, эта тварь живет только среди ветвей, – выдавил он из себя.

Тобиас опустился на камень рядом с другом.

– Это еще не все, – продолжал он. – Я несколько раз видел в других местах, как шевелится листва, и это был не ветер. Что-то огромное примерно с минуту излучало красный пульсирующий свет, но не очень яркий. Может, там живут огромные стрекозы? Честно говоря, я сомневаюсь, что нам надо туда идти.

Мэтт тоже собирался поделиться с другом своими сомнениями, но в итоге не стал. Он вдруг почувствовал решимость – ведь он был тем, кто руководил ими и должен был своим примером внушать еще больше смелости остальным членам Союза трех, показывать себя уверенным и ни в чем не сомневающимся. Нельзя демонстрировать свою слабость перед входом в Слепой лес.