Стать частью программы «Естественных», означало отдать часть этого контроля.  

 Столько лет ты была для меня всем.  Теперь я говорила не с Кейном. Я говорила со

своей  матерью.  Ты  не  позволяла  мне  видеться  с  семьей  моего  отца.  Ты  сделала  меня

 центром своего мира, а себя — центром моего.

Я  обвила  шею  Дина  руками  и  почувствовала  его  размеренный  пульс.  Он  провёл

кончиками  пальцев  по  моей  челюсти.  Я  прижала  свои  губы  к  его  губам  и  позволила  им

раскрыться. Я ощутила его на вкус. Я хотела и чувствовала его. И я вспомнила: 

 Мама целует Кейна…

 Первый день в школе…

 Я разукрашиваю в закусочной Ри…

 Мэлоди в саду.

  — Что такое, трусишка? — на голове Мэлоди красуются хвостики. Её коленки в

 ссадинах,  а  руки  упираются  в  бока.  —  Это  просто  сад  ядов!  —  она  опускается  на

 корточки у одного из растений. — Если не зайдешь, я съем это листик. Я съем его прямо

 сейчас и умру!

  —  Нет,  не  съешь,  —  говорю  я  и  делаю  шаг  в  её  сторону.  Она  срывает  лист  с

 куста и открывает рот.

  — Прекратите валять там дурака!

 Я  оборачиваюсь.  За  нами  стоит  старик.  Он  выглядит  сердитым  и  грубым,  и  на

 нём  рубашка  с  длинным  рукавом,  хоть  сейчас  и  лето.  На  его  коже  змеятся  неровные

 белые и уродливые розовые линии.

 Шрамы.

  —  Сколько  вам  лет?  —  настойчиво  спрашивает  мужчина.  Я  осознаю,  что  он

 носит длинные рукава, потому что эти шрамы — не единственные.

  —  Мне  семь,  —  отвечает  Мэлоди,  останавливаясь  рядом  со  мной.  —  Но  Кэсси

 только шесть.

 Воспоминание переменяется, и внезапно я бегу домой. Я бегу…

 Ночь. Я в постели. Я слышу тяжелый удар. Приглушенные голоса.

 Что-то не так.  Я знаю это, и я думаю о старике в саду. Он  разозлился на нас с

 Мэлоди. Возможно, он здесь. Возможно, он зол. Возможно, он съест меня прямо сейчас.

 Ещё один удар. Крик.

 Мамочка?

 Теперь я на верхней ступеньке лестницы. Внизу что-то есть.

 Что-то большее.

 Что-то тяжелое.

 Внезапно  на  лестнице  оказывается  моя  мать.  Она  опускается  передо  мной  на

 колени.

  — Возвращайся в кровать, малышка, — на её руках кровь.

  — Приходил старик? — спрашиваю я. — Он тебя ранил?

 Мама целует меня в лоб.

 – Это просто сон.

Я вернулась в настоящее, всё ещё прижимаясь к Дину. Моя голова покоилась у него

на плече, а его руки ласково перебирали мои волосы.

— На руках моей матери была кровь, — прошептала я. — В ночь, когда мы уехали

из Гейтера, я что-то слышала. Возможно, драку? Я была на втором этаже, и видела что-то

у подножья лестницы, — я сглотнула.