-  Положили костлявых! Всех до единого. - Староста уже пообвыкся с отсутствием зубов и шепелявил гораздо меньше. - Мужики подоспели, ага. - Он наклонился к Олегу, дыша в лицо перегаром. - А Невзор-то, а! Кто ж он таков? Как пошел шкелеты метать: сюда голова, сюда руки-ноги… о-о! А уж скакал, чисто барс. Прям как сиганет - коня со шкелетом наземь валит, и кости рвет, грызет, ага! Меду хошь?

    -  Нет, не надо, - прошептал Середин. - Торбу мою принеси. Травы там у меня. И жену позови - расскажу, как заварить. А то ведь и помереть недолго.

    -  Что ты, что ты, - замахал руками Крот, - помрет он! И не думай! Если б не вы с Невзором… Добрава! - заорал он, обернувшись к дверям. - Добрава, иде ты есть, гость помирать собрался!

    -  Чего орешь? - скользнула в горницу жена, накидывая на плечи платок. - Малые спят уже.

    -  Ну-ка, неси его торбу.

    -  Да вот она, под лавкой. - Добрава наклонилась, вытянула котомку. - Чего с ней делать?

    -  Я тебе расскажу, только не перепутай, слышишь? - прошептал Середин.

    Женщина развязала тесемки, присела на лавку и стала доставать свертки и мешочки, складывать себе на колени. Крот суетился вокруг, пытаясь помочь, пока она не шуганула его из избы.

    Крестьянин вышел на двор. По улице пылили березовыми метлами бабы - староста велел промести всю дорогу, да песок в реку покидать, чтобы и малой косточки от врагов не осталось. Возле плетня стояли селяне; увидев старосту, все разом замолчали. Крот подошел к ним. Мужики смотрели с ожиданием, дышали медом, брагой - сегодня вся деревня гуляла по поводу избавления от погибели.

    -  Ну, что там?

    -  Плох ведун, - проворчал староста, хмурясь, - говорит: помру.

    Мужики загудели встревоженно.

    -  Да нешто не вытянем, а? Надобно к знахарю в Чернигов посылать. Там, сказывают, лучший.

    -  Не, лучшие в Муроме, туда слать надоть.

    -  Свои травы у него есть, - попытался успокоить земляков староста. - Умен, ведун. Сам знает, что делать надобно. И воще, востер, как ни смотри. Я вот давеча как очухался, из избы выскочил, - гляжу, а за плетнем, - он выпучил глаза, будто все еще удивляясь увиденному, - прям смерть сама с собой бьется! Шкелеты, да на лошадиных шкелетах, а посередке - ведун, и не видать его почти, как ветром его носит, только кости летят, да сабля звенит! А потом вижу - отбежали злыдни, да стрелами его, а он - вжик сабелькой и отбил все стрелы, вот сдохнуть мне, если вру! Да со спины его достали! Ну, думаю, выручать надо - за нас парень живот кладет. - Крот приосанился. - Вот, меч я мой верный выхватил… - Он хлопнул по боку, огляделся. - Иде мой меч?

    -  В горнице лежит, почистил я его, смазал, да в холстину закатал, - успокоил старший сын.

    -  Молодец. Ага, схватил я меч, да и ка-ак пошел костлявых рубать! - Староста выдохнул, успокаиваясь. - Ну, и вам, мужики, спасибо: не выдали.

    -  Чего там, за свое бились.

    Из дома вышла Добрава, подошла к плетню, оглядела всех, поджав губы.

    -  Эх, а вам только повод дай, упились, а ведун, того и гляди, помрет.