– А кто там?

– Он говорит, что из французского посольства.

– Слушаю… Ван дер Вальк… Спасибо.

– Я надеялся застать вас, – немного торопливо произнесли по французски. – Я сам только что услышал. Она была в Ханое в то время. Воздушная конвойная команда. Она, безусловно, наведывалась на высокогорное плато. Но во время осады ее, конечно, там не было. За достоверность не ручаюсь.

– Благодарю вас.

В доме было тихо, как обычно бывало в это время. Арлетт ушла в свой госпиталь, а Рут рисовала.

– Привет. Как насчет твоей новой школы?

– Могу завтра идти. У меня плохо с историей и географией, и Арлетт сказала, что я буду заниматься дополнительно и что вы сможете мне помочь.

– А она что будет делать – сидеть и критиковать?

Рут было поручено поставить ужин в духовку в половине седьмого. Без двадцати семь послышался шум «шевроле» Арлетт.

– По арифметике у нее сносные знания, сказал мистер Сморбек, а французский только посредственный, потому что она плохо знает грамматику, и он скорчил гримасу, когда увидел ее письменную работу. Но он справедлив. Она вообще ничего не знает ни по истории, ни по географии, но он великодушно говорит, что это не ее вина. На следующий год она начнет учить или немецкий, или английский. Как ты думаешь, латынь – подходящий предмет для девочки? Поскольку она бегло говорит по французски, может быть, ей лучше было бы взять испанский или итальянский?

Это была новая для них проблема. У них были только мальчики!

– Арлетт!

Было девять часов. Рут ушла спать.

– Что?

– Я виделся сегодня с человеком из ДСТ.

– О!

Оба неловко замолчали.

– Она была в Дьенбьенфу, понимаешь. Я кое что нащупал, но все это, конечно, довольно неуловимо.

– Если это неуловимо, как ты мог это нащупать? – спросила Арлетт придирчиво.

– Мне было трудно… я ведь бедный голландский крестьянин. Нет, ты не состоишь в секретной службе, и Эстер тоже не состояла. Если и есть кое что необычное в Эстер, он, возможно, и сам этого не знает. Никаких препятствий нет, так что я могу ехать во Францию и попытаюсь хоть что то выяснить, несмотря на барьер лицемерия, потому что, что бы ни сделала Эстер, это тщательно скрывается.

– Не могу сказать, что в твоих словах нахожу много смысла.

– Нет. Но и в том, что касается ее, тоже. Теперь. Я не хочу, чтобы ты страдала из за всего этого. Этот ребенок…

– Останется там, где есть.

– Хорошо… это все, что я хотел услышать – что мы не должны быть нелояльными по отношению к Эстер. Мне кажется… что у вас с ней много общего.

– Эта женщина, – очень медленно проговорила Арлетт, явно не желавшая больше слушать никаких нелепиц, – она была в Дьенбьенфу? В военно воздушном десанте? Но она не оставалась там. Там оставалась только де Галард.

– В Ханое, как я понимаю, было полно тех, кто хотел попасть туда, и некоторым это удалось. Тебе не приходило в голову, что что то могло произойти… что она сделала что то такое… что надо было скрыть? Сегодня я получил намек на то, что именно так и было. Она что то сделала. Возможно, позже об этом стало каким то образом известно, и поэтому она и уехала из Франции. Кто то мог на протяжении всего этого времени стараться найти ее. Отсюда и пистолет пулемет… но что, черт возьми, она сделала и как мне это выяснить?

– Она могла совершить то, что весь мир считает преступлением, а служба не считает, – сказала Арлетт.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю. Некоторые женщины выбрали ту жизнь, потому что почувствовали… откуда я знаю?.