– А когда это было?

– Примерно месяц назад. Эстер сказала, что ради интереса хочет мне показать, как это делается.

– Это какой то летный клуб?

– А что это такое?

– Я не знаю… что то вроде небольшого летного поля.

– Да, наверное. Можно научиться прыгать с парашютом… там есть что то вроде гимназии. Но я точно не знаю, потому что Эстер мне ничего не показала.

Арлетт навострила уши:

– И почему же она передумала?

– Не знаю… я думаю, она поссорилась там с тем мужчиной. Наверное, оказалось слишком дорого, – добавила она так небрежно, словно была привычна к ссорам по поводу того, что что то стоит слишком дорого.

– Эти места довольно дорогие, я думаю, – осторожно произнесла Арлетт. – Расскажи мне, все таки… мне бы хотелось попробовать когда нибудь.

– По моему, это недалеко от Хасселта. Туда далеко ехать. Особенно для твоей машины в «две лошадиные силы», – сказала она с некоторым превосходством. Девочка была явно довольна тем, что знает что то такое, чего не знает Арлетт.

– Я уверена, что смогу… прыгнуть с парашютом, я имею в виду. Надеюсь только, что у меня не закружится голова.

– Эстер говорила, что голова не кружится. Сначала нужно научиться прыгать с высокой вышки, когда к тебе привязывают веревку. Самое трудное – приземление.

– Я так и думала, – смиренно кивнула Арлетт. – А этот мужчина… он там главный?

– Наверное. Сначала все было в порядке. Он немножко поговорил со мной, а потом Эстер вышла из какого то офиса и очень сердито велела мне подождать в машине. А потом скоро пришла и сказала, что передумала. Она купила мне мороженое, но была целый день очень раздраженной, как будто здорово разозлилась на что то. Я сказала, что хотела бы поехать туда когда нибудь в другой раз, но она заставила меня замолчать.

У Арлетт и впрямь закружилась голова. Она внезапно все поняла.

– Что с тобой?

– Немного закружилась голова, оттого что я стояла наклонившись. Пошли. Пора спать.

– Но еще только половина девятого.

– Я сказала – спать, и никаких разговоров. Но сначала можешь съесть апельсин.

У Арлетт бешено колотилось сердце. Она бросилась к телефону. Она была уверена, что он позвонит, потому что он всегда так делал, если, конечно, не случалось чего то из ряда вон выходящего. Не поднимет ли он ее на смех?

Она нервно ходила, ежеминутно поглядывая на часы. «Я в окопе, – думала она, – жду сигнала к контратаке». Она попыталась успокоить нервы, даже выпила, но оказалось, что это было что то слишком крепкое. «Я немного опьянела. И у меня разыгралось воображение. Как хорошо было бы, если бы он был здесь!» Когда телефон действительно зазвонил, в обычное время между девятью и половиной десятого, Арлетт, подавленная и расстроенная, уже боялась сказать то, о чем думала.

– Алло… А, это ты. Ты где сейчас?

– А ты думала – кто?.. Неизвестный воздыхатель, который увидел, как ты покупала цветную капусту, и шел за тобой до самого дома? – Голос звучал устало и кисло, и не слишком твердо. – Где я? В Париже, и это не приносит мне никакой радости.

– А я думала, что ты в Клермон Ферране.

– Я и был там. А потом улетел. Мне дали самолет. Это произошло очень быстро. И я думаю, что забыл свои мозги. Шел снег. Довольно мягкая… бретонская погода. Что кстати, потому что я потерял перчатку.

– О господи. Что ты делаешь в Париже? Где ты точно находишься?

– В одном очень старом маленьком отеле возле бульвара Сен Жермен. Странные вещи происходят со мной. Я нахожусь под наблюдением ДСТ.