– А какими доказательствами вы располагаете? Чем докажете хоть одно из этих обвинений? Я вызову сюда своего адвоката, который в течение пяти минут появится здесь и предъявит вам иск за противоправный арест и заведомую клевету.

– Попытайтесь, и мы посмотрим, что из этого выйдет, – сказал Ван дер Вальк. – Мы сможем держать вас месяцы, сынок, топить в дерьме, и никто ничего не узнает. Станете помехой для всех сборищ старых дружков, всех бизнесменов Антверпена и Брюсселя, игравших в покер с Честным Мак Линтоком с Дальнего Севера. Они дважды подумают в будущем, стоит ли позволять вам покупать им виски.

– Вы могли бы поступить гораздо лучше, – заметил Лафорэ, воспользовавшись паузой. – Спросите его, где он встретил Эстер Маркс с месяц назад.

– Вы знаете?

– Конечно. То, что она мне не рассказала – не хотела причинять мне боль, – рассказал он. Наслаждаясь каждой секундой этого.

Десмет, который уже в третий раз наливал себе большую порцию виски, медленно переводил взгляд с одного на другого. Он спокойно взвешивал все, подсчитывая, сколько вреда это может ему причинить. Пока все сводилось лишь к оскорблениям…

– Конечно, – учтиво согласился он наконец. – Что ты там бормочешь? Говори прямо! Мальчик солдат все эти годы старался избавиться от комплекса неполноценности. Говори, мне будет очень интересно. У меня такое чувство, что это твои последние минуты, парнишка. Ты проведешь остаток своей жизни за решеткой, независимо от того, что ты сейчас делаешь или говоришь. Тогда как Конни Десмет собирается выйти свободным человеком, и, какие бы скандальчики ты ни пытался выболтать, люди это забудут. Они всегда все забывают. Разве ты не знаешь? Ты можешь делать все, что угодно, – все, что угодно! – через пару месяцев они все забудут. Вот что удобно в людях – они гибкие. Только слюнтяи, вроде тебя, ничего не забывают, они слишком, черт возьми, глупы, а потому помнят то, что другие забыли.

«Как у них развязались языки, – подумал Ван дер Вальк, – и все потому, что было выпито слишком много виски для одиннадцати часов утра. Надо постараться во что бы то ни стало это поддерживать, а там посмотрим…»

– Расскажите мне, – сказал он. – Не торопясь.

Глава 24

Эстер делала покупки в Роттердаме. Примерно каждые четыре месяца она на целый день приезжала на машине сюда или в Амстердам, оставив Рут готовый обед, и возвращалась домой лишь поздно вечером. Из таких вылазок она всегда старалась привозить неожиданные подарки и помимо хлопчатобумажного нижнего белья и пуловера, купленного по скидке, обязательно дарила Джозефу либо яркую спортивную рубашку для уик эндов, либо какое нибудь новое средство для чистки или ремонта машины, либо одну из его излюбленных кожаных вещиц: новый ремешок для часов, новую обложку для удостоверения личности, искусно сделанный маленький футляр для зажигалки или авторучки. С Рут не было никаких проблем: набор для прически кукол, комплект миниатюрных туалетных приборов. Всегда находилось что то, о чем девочка вздыхала весь последний месяц и что встречала с радостными возгласами, забыв об обеде в одиночестве и томительном вечернем ожидании, пока Эстер в час пик пробивалась обратно. И хотя Джозеф всегда беспокоился, Эстер была превосходным водителем с быстрой реакцией и трезвой головой.

Для нее самой на самом деле это был лишь повод. Походы по магазинам не были ей так уж интересны. Безусловно, в крупных универмагах ассортимент шире и вещи изящнее, чем в магазинах рядом с домом. И в маленьких дорогих бутиках продавались маленькие дорогие платья – о да, там было на что посмотреть, а Эстер любила одеваться. Но она редко баловала себя, и дело было не только в цене. Все это было слишком нелепо. Время от времени она принаряжалась просто ради собственного удовольствия, даже только для того, чтобы пойти в салон и сделать прическу, или отправиться в кино, или просто побездельничать дома, слушая пластинки…

Она могла купить себе шарф или пару перчаток.