Изменить размер шрифта - +

 

— Я ее вроде недавно видал, — сказал Тимашук. — Да и как это она пошла, коли из села никого не выпускают? Чудеса! — И он поглядел на немецкого солдата, который с равнодушным видом стоял у дверей, держа в руках автомат.

 

— Вы дурака не валяйте! — продолжал полицай. — Вот повестка вашей Варьке.

 

Они ушли, а Степан с женой долго смотрели на белый листок, одиноко лежащий на темном деревянном столе.

 

Когда вернулась Варя, ночевавшая на сеновале, ей не пришлось ничего объяснять — она сразу же увидела повестку.

 

Потом Степан встал и вышел на улицу. Лицо у него было хмурое, решительное, и жена и дочь посмотрели ему вслед с надеждой.

 

Через час он вернулся.

 

— Тимашук не соврал. Все село оцеплено. Муха не пролетит, — сказал он угрюмо.

 

Родителям казалось, что Варя уже где-то далеко, за тысячу верст. Варина мать старалась не плакать, но слезы сами собой застилали от нее и хату, и мужа, и дочь. Варя тоже молчала и только вечером, когда сели за стол, не выдержала и закричала:

 

— Батя! Неужто последний вечер с вами?!

 

Мать тоже заголосила, Степан молчал. Что он мог сказать?

 

В эту ночь, последнюю для Вари ночь в родительском доме, никто из них не спал. Мать собирала вещи, стараясь собрать побольше и понимая в то же время, что Варя пойдет пешком и много ей не унести.

 

Когда раздался тихий стук в дверь, они испугались, как всегда забыв, что враги входят без стука, громыхая сапогами, тихо стучат только свои. Степан впустил в хату Васю Носакова.

 

— Чего тебе?

 

— Дело есть, — сказал Вася, глядя на повестку, все еще лежавшую на столе. Никто к ней так и не прикоснулся. — Дядя Степан, я за Варей пришел.

 

Топчий смотрел на него, не понимая.

 

— Надо торопиться, — сказал Вася, — скоро рассвет.

 

— Да куда идти-то?

 

Вася молчал.

 

— В общем, надо уходить — повторил он.

 

— Чего зря болтаешь? Село оцеплено, никуда ты из него не выйдешь.

 

— И что ты, хлопец, выдумал? — горько прибавила мать. — Что ты против них можешь?

 

Варя заговорила не сразу.

 

— А что мне терять-то? — вдруг спросила она.

 

— Жизнь, дуреха, потерять можешь! — сказал отец. — А так, может, и жива останешься.

 

— Жива? Какая это жизнь… — сказала Варя.

 

Они замолчали.

 

— Дядя Степан, ей надо уходить, — повторил Вася.

 

— А куда она пойдет, я тебя спрашиваю? — вспылил Степан.

 

— Этого я вам сказать не могу.

 

— Да вас сейчас обоих на улице пристрелят.

 

— Мы улицей не пойдем. Ведь пришел же я к вам? Никто меня не пристрелил. А Варю мы спрячем, никто о ней и знать не будет.

 

Степан молчал.

 

— Вы думаете, она одна? Надя Курочка уже у нас.

 

Топчий насторожился.

 

— У кого это у вас?

 

— Дядя Степан…

 

Варя поднялась и стала что-то собирать в узелок.

 

— Я пойду, батя? Все-таки свои.

 

— Иди, — сказал Топчий угрюмо.

 

— Только придется ползти, — шепнул Вася, когда они вышли из хаты.

Быстрый переход