На подносе в его руках звякнула посуда.

– Так и он жену свою любит, – выдавил Влад, отворачиваясь.

– Как любит – так и разлюбит!

– Вряд ли. – Он осторожно поставил поднос на стол. – Пойми, ты ему не нужна.

Я сладко улыбнулась:

– Это он так думает. Просто пока не понял, что только я могу сделать его счастливым. Наконец подарить детей! А когда поймет – наверняка передумает.

Влад устало вздохнул:

– Даже если на земле не останется никого, кроме тебя, он лучше удавится, чем будет с тобой, понимаешь? Отстань ты уже от него и живи своей жизнью!

Он кинул на меня полный жалости взгляд и вышел из кухни.

Я стояла как оглушенная. Глотая слезы, смотрела в окно. Видела, как Влад вернулся к Лике в беседку, наклонился и поцеловал ее в губы. Лика улыбнулась, притягивая его ближе. Мягкий свет фонарей падал на ее волосы, и они медовым водопадом струились по ее плечам…

Только когда ногти впились в ладони, я поняла, как сильно стиснула кулаки. В висках пульсировало: «Ненавижу. Ненавижу обоих!»

Я долго терпела, Марк. Так долго, что любовь постепенно превратилась в ненависть. И я решила им отомстить…

Голос Клары сорвался, и она закашлялась.

Марк встал, нашел на полке стакан и, налив из фильтра воды, протянул Кларе. Та молча взяла его. Несколько капель пролились ей на колени.

Сделав пару жадных глотков, она тяжело вздохнула и произнесла:

– Все это я вспоминала, сидя в номере отеля, куда приехала, чтобы замести следы. Смахивала горячие слезы, оплакивая ту жизнь, которая у нас с Владом могла бы быть. Но это была точка невозврата. Что сделано, то сделано. И я ни о чем не жалела.

Очнулась я, когда из-за двери донесся скрип половиц. Наконец-то! Я схватила с тумбочки городской телефон и набрала номер Насти, Ликиной подружки. Прикрыла трубку ладонью, чтобы изобразить ужасную связь. Настя, конечно, поверила, что это звонит Лика, ведь у нас были очень похожи голоса. Я сказала, что ушла от Влада. Она, конечно же, удивилась, но я заверила ее, что должна сбежать, пока Влад в командировке, иначе мне конец. Потом тихонько вернула трубку на место, влезла в ненавистные туфли, встала и распахнула дверь номера. Портье испуганно отскочил, словно кузнечик. Пролепетав что-то несуразное, трясущимися руками протянул мне бутылки воды. Я улыбнулась про себя: все шло идеально. Обдав его ледяным взглядом, я отказалась от подношения и направилась к выходу.

Села в машину, переобулась в удобные кроссовки и поехала в сторону дачи. Предстояло найти место, куда я выброшу тело Лики. Место, которое станет для нее последним пристанищем…

Клара отставила пустой стакан, и он звякнул о плитку в давящей тишине.

– На следующий день, второго ноября, я готовила на Ликиной кухне. Становилось душно, и я приоткрыла окно. Холодный ветер ворвался сквозь щель, разгоняя пар над сотейником. Там уже плавали лавровый лист и всякие приправы, источая чудесный запах. Знаешь, что я готовила, Марк? Мое лучшее блюдо – рагу с привкусом мести.

Помню, как я повернулась к раковине, где еще позавчера стояла Лика, и ложка выскользнула из моих рук. Со звоном ударилась о плитку, разбрызгивая коричневый соус, будто пятна крови, которые совсем недавно я терла тряпкой на этой же плитке.

В тот момент я первый раз осознала, что сделала.

Знаешь, оказывается, это очень странное ощущение – когда лишаешь жизни другого человека. И не просто кого-то, а родную сестру. Не похоже на сожаление или жалость, нет – только отстраненное удивление.

Я облокотилась на деревянную столешницу и позволила себе вернуться в позавчерашний день. День, когда я поставила точку в ее судьбе.

Глава 39

Голос Клары дрогнул.