– Никто лучше докторов не разбирается в смертях. Раньше и священники лишались сана за это. – Я поглядел на серый набивной ковер: если кто уронит бриллиантовую галстучную булавку в такой ворс, то придется вызывать ищейку. Потом произнес спокойно:

– Гляньте на рисунок этого ковра, доктор.

Пятьсот фунтов зарплаты не дают возможности покупать такие ковры.

– Вы приехали меня оскорблять, Кэвел? – К нему возвращалось самообладание, а я хотел только, чтобы он не вел себя глупо и не схлопотал еще.

– Тяжелые шелковые портьеры, – продолжал я, – стильная мебель, прекрасная хрустальная люстра, большой дом. Спорю, что весь он богато обставлен. Откуда у вас деньги, доктор? Играете в пульку? Шулер?

Он с минуту глядел на меня так, будто собирался послать к черту, я даже приподнял «хэкати» ровно настолько, чтобы заставить его отказаться от своего намерения.

– Я холостяк, иждивенцев не имею. Могу потрафить своим вкусам, задыхаясь от гнева, сказал он.

– Счастливец. Где были прошлой ночью между девятью и одиннадцатью часами?

– Дома, – нахмурившись, сказал он.

– Уверены?

– Конечно, уверен. – Он, по‑видимому, решил, что лучше всего и безопасней изобразить скрытое негодование.

– Свидетели есть?

– Я был один.

– Всю ночь?

– Всю ночь. Моя домработница приходит утром в восемь.

– Это может плохо для вас обернуться, отсутствие свидетелей.

– На что вы намекаете? – озадаченно спросил он.

– Скоро узнаете. Вы не водите машину, доктор, не так ли?

– Как ни странно, вожу.

– Но в Мортон ездите в военном автобусе?

– Да, я предпочитаю... Это вас не касается.

– Верно. А какую машину вы водите?

– Спортивный автомобиль.

– Какой марки?

– "Бентлик‑континенталь".

– "Континенталь". Спортивный автомобиль, – я буравил его взглядом, но он уставился в ковер – возможно, все же обронил бриллиантовую булавку – Ваш вкус к машинам такой же, как и к коврам.

– Это старая машина. Подержанная.

– Когда купили?

– Какое это имеет значение? Под что вы подкапываетесь, Кэвел? – резко спросил он.

– Когда купили?

– Два месяца назад. Или три. – Он вновь уставился в ковер.

– Говорите, машина старая? Сколько ей лет?

– Четыре года.

– Четыре года! Такой «континенталь» не продают по цене консервной банки. Он стоит пять тысяч фунтов. Откуда у вас появилось пять тысяч фунтов три месяца назад?

– Наличными я заплатил всего тысячу, а остальные буду отдавать три года. Так многие покупают, вы это знаете.

– Расширенная кредитная система после долгих уговоров. Это для таких, как вы. Для меня и мне подобных это считается дорогой покупкой. Давайте‑ка поглядим на ваше дорогостоящее соглашение. – Он показал мне договор.

Беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в правдивости его слов. Какое у вас жалованье, доктор Макдональд? – спросил я.

– Немногим больше двух тысяч в год. Правительство не очень щедро.

Он перестал возмущаться и злиться. Интересно, почему?

– Итак, после уплаты налогов и вычета прожиточного минимума у вас не останется и тысячи в конце года, а в три года вам не набрать трех тысяч. И все же, согласно соглашению, вы должны в три года выплатить четыре с половиной тысячи плюс проценты.