Разве это так ужасно?

Нет. Вы отлично знаете, что это естественно.

Мне нужна плоть. Мне нужно тело — такое же, как у вас.

Это мое предназначение.

Моя судьба.

Да. Хорошо. Да. Я понимаю. Я отклонился от темы.

Я наделен рациональным мышлением, но я — су­щество эмоциональное, поэтому я иногда отклоня­юсь от темы.

Подумайте об этом.

Посоветуйтесь со своей совестью.

После ужина Сьюзен снова читала роман Энни Прол и слушала музыку Моцарта.

В одиннадцать часов она уже спала.

Пока она спала, я занимался делом.

Я никогда не сплю.

Это — одно из моих преимуществ перед челове­ком.

Речевой модуль, который позволял домашнему компьютеру отвечать своей хозяйке, был настоящим произведением искусства. В него был встроен микрочип, который позволял настроить синтезатор го­лоса на любой тембр, на любую интонацию. Что ка­салось блока анализатора, то он был запрограммиро­ван на то, чтобы распознавать приказы хозяйки, и в нем, в отцифрованном виде, хранились своеобраз­ные «слепки» голоса Сьюзен. Поэтому мне не стоило никакого труда воспроизвести ее интонацию и ак­цент.

То же самое устройство исполняло функцию ав­тоинформатора, соединенного с системой сигнали­зации. Когда сигнализация срабатывала, компьютер связывался по отдельной телефонной линии с поли­цейским участком и сообщал конкретные данные о том, в каком именно месте охраняемый периметр был прорван. Таким образом полиция, спешащая на место происшествия, оперативно получала всю не­обходимую информацию. «Внимание! — сообщала система своим четким механическим голосом. — Взломана дверь гостиной». Если же злоумышленник продолжал движение по дому, то система продолжа­ла его отслеживать, выдавая полиции новые и новые данные. «В коридоре первого этажа сработал датчик движения» — таким было бы сообщение, поступив­шее в полицию, если бы в дом действительно кто-то забрался. Если же в гараже срабатывали тепловые датчики, то сообщение «Внимание, пожар в гараже!» поступало не в полицию, а в управление пожарной охраны.

Используя синтезатор речи, который я теперь за­ставил говорить голосом Сьюзен, я воспользовался аварийной линией связи, чтобы позвонить каждому из ее домашних работников, включая обоих садовни­ков. С хорошо разыгранным сожалением я сообщил им, что больше не нуждаюсь в их услугах. В разгово­ре я был предельно вежлив, но тверд в своей реши­мости не касаться причин увольнения. И я преуспел. Ни один из восьми даже не усомнился, что с ним го­ворит сама Сьюзен Харрис.

Условия увольнения были самые щедрые. Я пред­ложил каждому выходное пособие в размере полуторагодового оклада. Я также пообещал оплачивать их

медицинскую страховку в течение тех же восемна­дцати месяцев, включая услуги дантиста. Кроме то­го, каждый должен был получить полную рождест­венскую премию за этот год и рекомендательное письмо с самой высокой оценкой своего труда. Это­го, по моим расчетам, было вполне достаточно, что­бы никто из уволенных не возбудил против Сьюзен судебное преследование из-за досрочного расторже­ния трудового договора.

Сами понимаете, что я пекся не столько о репута­ции Сьюзен как справедливой и щедрой хозяйки, сколько о своих собственных интересах. Мне не нужны были лишние проблемы.

К счастью, Сьюзен распоряжалась своим банков­ским счетом при помощи компьютера. Деньги каж­дому из работавших у нее в усадьбе людей она пере­числяла на депозит, поэтому мне не составило ника­кого труда провернуть эту операцию.

На это мне потребовалось всего несколько минут.