|
IХ Литвинов не сдержал своего обещания зайти попозже; он сообразил, что лучше отложить посещение до следующего дня. Войдя, часов около двенадцати, в слишком знакомую гостиную, он нашел там двух младших княжон, Викториньку и Клеопатриньку. Он поздоровался с ними, потом спросил, легче ли Ирине Павловне и можно ли ее видеть. — Ириночка уехала с мамасей,— отвечала Викторинька; она хотя и сюсюкала, но была бойчее своей сестры. — Как... уехала? — повторил Литвинов, и что—то тихо задрожало у него в самой глубине груди.— Разве... разве... разве она об эту пору не занимается с вами, не дает вам уроков? — Ириночка теперь усь больсе нам уроков давать не будет,— отвечала Викторинька. — Теперь уж не будет,— повторила за ней Клеопатринька . — А папа ваш дома? — спросил Литвинов. — И папаси нет дома,— продолжала Викторинька,— а Ириночка нездорова: она всю ночь плакала, плакала... — Плакала? — Да, плакала... Мне Егоровна сказала, и глаза у ней такие красные, так они и распухли... Литвинов прошелся раза два по комнате, чуть—чуть вздрагивая, словно от холода, и возвратился к себе на квартиру. Он испытывал ощущение, подобное тому, которое овладевает человеком, когда он смотрит с высокой башни вниз: вся внутренность его замирала и голова кружилась тихо и приторно. Тупое недоумение и мышья беготня мыслей, неясный ужас и немота ожидания, и любопытство, странное, почти злорадное, в сдавленном горле горечь непролитых слез, на губах усилие пустой усмешки, и мольба, бессмысленная.. ни к кому не обращенная... о, как это все было жестоко и унизительно безобразно! „Ирина не хочет меня видеть,— беспрестанно вертелось у него в голове.— это ясно;но почему же? Что такое могло произойти на этом злополучном бале? И как же возможна вдруг такая перемена? Так внезапно... (Люди беспрестанно видят, что смерть приходит внезапно, но привыкнуть к ее внезапности никак не могут и находят ее бессмысленною.) Ничего мне не велеть сказать,не хотеть объясниться со мною...“ — Григорий Михайлыч,— произнес чей—то напряженный голос над самым его ухом. Литвинов встрепенулся и увидал перед собою своего человека с запиской в руках. Он узнал почерк Ирины... Еще не распечатав записки, он уже предчувствовал беду и склонил голову на грудь и поднял плечи, как бы хоронясь от удара. Он собрался наконец с духом и разом разорвал куверт. |
