Грузовик остановился в совершенно незнакомом районе, где‑то за городом.

Юрий Васильевич оглянулся и увидел, что грузовик стоит против четырехэтажного дома, над одним из подъездов которого укреплена стеклянная доска с какой‑то надписью, а сверху ясно видна пятиконечная звезда.

– Пошли, – сказал лейтенант, и вся группа вошла в подъезд дома. Они прошли по коридору, и Юрий Васильевич заметил табличку: «Красный уголок». Потом их ввели в просторную комнату, и сразу же захотелось выпить стакан холодной воды, хотя бы такой, какая была налита в графин перед дежурным офицером, сидевшим за перегородкой. Юрий Васильевич оглянулся на Федора Никаноровича и увидел, что его глаза под припухшими от бессонной ночи веками чему‑то улыбаются. «Нашел время радоваться! – раздраженно подумал Дейнека. – Влипли в какую‑то некрасивую историю». Он вновь с жадностью взглянул на то место, где стоял графин с водой, но его на месте не оказалось: Ганюшкин, протянув руку, схватил за горлышко, и вода, брызгаясь и булькая, исчезала в его глотке.

– Нужно разрешение спрашивать, гражданин? – строго сказал дежурный офицер и схватил Ганюшкина за руку с графином. Но тот почему‑то весь напрягся и насупился, а вода все булькала, пока не вылилась без остатка. Ганюшкин медленно поставил графин на место, а дежурный уважительно на него посмотрел:

– Силен, – сказал он. – Но нужно спрашивать разрешение.

– Кур‑пур? – спросил его Ганюшкин. – На кой мур?

Дежурный офицер вытаращил глаза. Юрий Васильевич улыбнулся: он хорошо знал, что первая встреча с Ганюшкиным хоть кого приведет в удивление.

– Май пудл лайт, он дык‑и‑зол, – быстро произнес Ганюшкин.

– Вы что, иностранец? – спросил дежурный офицер.

– Иез, сер, – сказал Ганюшкин.

– Да, да, он иностранец. – Раздался из‑за спины голос того лейтенанта, который их привез на грузовике. Лейтенант появился откуда‑то из боковой двери, и тотчас же за ним послышались грузные шаги. Майор в форме погранвойск быстро подошел к дежурному, мельком взглянул на задержанных и расхохотался:

– Ты опять штучки выкидываешь, Ганюшкин?

– Вы его знаете? – спросил лейтенант. – Он же…

– Докладывайте, докладывайте, что остановились? – сказал майор. – Батюшки, да никак вы и Чернышева задержали. Федор Никанорович, – развел руками майор, – ты уж прости нашего петушка…

– Разрешите обратиться, товарищ майор, – настойчиво заговорил лейтенант. – Отобрано оружие. Иностранной марки. Да‑да, вот у этого вашего знакомого.

– Верни оружие, верни, – сказал с ленцой майор и, сев на стул, с которого при его появлении встал дежурный офицер, знаков показал, что нужно усадить задержанных. Стулья появились тотчас же.

– Нy, докладывай теперь, лейтенант. Где вы этого фокусника отыскали?

– Задержали у пятого быка северной стороны в ноль часов тридцать четыре минуты. Пристал прямо к быку, привязал к скобе линь и не отвечал на окрики патруля. Демонстративно удил рыбу. На ломаном русском языке заявил, что он гражданин Сан‑Франциско и может ловить рыбу, где ему заблагорассудится. Лодку взяли на буксир и доставили в порт.

– Лодку отберем, – твердо сказал майор. – Дальше.

– Во время конвоирования эти два гражданина что‑то ему закричали, на что он ответил им какой‑то путаной фразой. Я и решил задержать.

– Дело серьезней, чем я предполагал, – строго сказал майор. – Удить рыбу нахально у стратегического моста, да еще привязывать лодку к скобе быка запрещено.