|
.. - и они оба, пучеглазый мальчик в голубом кафтане и придворный "шпынь", схватившись за руки, поскакали через ножку в желтый зал. Меж тем в зал, где были гости, вошли два брата Панины: изящный, сановитый обер-гофмейстер Никита Иванович и его младший брат генерал-вояка Петр. Все сразу смолкли, приняли непринужденно почтительные позы, уставились в лицо Никиты Панина. Всесильный вельможа, первый министр империи, люто ненавидя всех братьев Орловых, скопом ведущих против него коварные интриги, с самой приветливой улыбкой пошел навстречу тоже улыбавшемуся и тоже ненавидящему его Алексею Орлову - и два врага с утонченной вежливостью обменялись приветствиями. Лакей доложил, что обед подан. Орлов поцеловал вбежавшему наследнику руку и, откланявшись со всеми, пошел на антресоли, в апартаменты своего брата Григория, чтоб вместе с ним направиться к столу императрицы. Обед наследника был очень оживлен. К обеду еще пришли Г. Н. Теплов и полковник князь Белосельский. За каждым гостем стояло по лакею. Строганов стал рассказывать о только что виденной им казни. - Мирович держал себя на эшафоте, а равно и во время судопроизводства необычайно мужественно. Вплоть до плахи. Волосы убраны по самой последней моде, одет в новое платье. Шел, народу раскланивался, лицо веселое, шутил с палачом, шедшим слева от него... Никита Панин с тревогой посмотрел на внимательно слушавшего впечатлительного наследника. - После, после, граф... Без подробностей, - сказал он Строганову и, чтоб сбить настроение примолкших собеседников, остроумно и выразительно заговорил: - Будучи в Стокгольме, я слышал такой казус... Молодой пастор пришел в гости к своему другу. И видит: зацепив себя веревочной петлей под мышки, тот благополучно висит на гвозде. "Что с тобой?" - воскликнул пришедший. "Да вот хочу кончить жизнь самоубийством, но никак не удается, вишу без толку вот уже два часа". - "Так ты не туда накинул петлю, надо же на горло". - "Пробовал! - с печалью в голосе воскликнул висевший. - Пробовал, не могу: как только петля стягивает шею, я начинаю задыхаться..." Громче всех смеялся и бил в ладоши наследник. Он без парика, в локонах. Парикмахер Дюфур, ежедневно убирающий его волосы, сегодня положил ему по три букли с каждой стороны. - Никита Иваныч!.. А нуте, а нуте еще, - просил он. - Вы завсегда забавно сказываете. Семен Андреич! - обратился он к Порошину, - а ты потрудись, пожалуй, записать в дневничок свой, что Никита Иваныч сказывает забавное... Порошин, покраснев, поклонился. Никита Иваныч, неласково покосившись на смущенного Порошина, сказал: - А извольте-ка вы сами, ваше высочество, переложить сие на французский диалект и показать мне. Подавали костный мозг, только что входившие в моду макароны и самые свежие устрицы. - Устерцы! Вот чудесно, - гримасничая, облизываясь, выкрикнул длиннолицый Лев Нарышкин и подмигнул наследнику. - Я знавал одну домовитую, но полуглупую барыньку, переселившуюся из тамбовской деревни в Петербург. Она тотчас по переезде в столицу получила в подарок устрицы. Дело было в марте, а она примыслила, экономии ради, сохранить оные устрицы до именин супруга своего, до петрова дня, сиречь до конца июня... Строганов, громко захохотав, промолвил: - Воображаю, сколь вкусны стали ее устрицы! Никита Иванович потребовал пылавшую огнем конфорку, подошел к приставленному вспомогательному столику, поддернул рукава и начал варить устрицы с английским пивом. Великий князь приказал подать к своему стулу приступочек и, привстав на оный, глядел, как Панин варит суп. |
