|
Никита сказал: - Их род старинный. И мысли юноши под стать нашим: деспотию презирает искренно, а також-де и о бесправном положении крепостного мужика скорбит. Вошли увешанные звездами, медалями, крестами гетман Кирилл Разумовский и знаменитый полководец, граф Петр Александрович Румянцев, побивший пруссаков при Гросс-Эггерсдорфском поле и одержавший многие победы в Семилетней войне с Фридрихом II. Они только что откушали у императрицы. Лакей, двигаясь неслышной тенью, подал фрукты, кофе, романею. "Комильфотный", картинный сибарит-гетман - весь в золоте, в алмазах; в руке шляпа с бриллиантовым аграфом. Красивое, несколько грубоватое лицо его удручено. - Фу, фу... - сказал он. - Матушка гневается на меня. А за что, про что, - не ведаю. Вызвала из Малороссии. Уж, почитай, с полгода торчу тут. - Мало матушке ручки целуешь, гетман, вот и гневается, - сказал Петр Панин и насупился. - Надо матушке сладкие речи говорить да поддакивать. Надо спину гнуть, а ты горд, горд... - Будешь гнуться - переломишься, - вздохнув, ответил гетман. - А ты гнись так, чтоб гнулось, а не так, чтоб лопнуло. - Я не бараний рог, - с достоинством бросил гетман и стал начищать маленькой щеточкой бриллиантовый перстень. - Разве вы, граф Кирилло, не ведаете, чего ради государыня вас вызывала из Глухова? - спросил Никита. - Да какие-нибудь наказы сочинять, клонящиеся до устройства гетманства, - ответил Разумовский, и хитрые глаза его завиляли. - Помимо сего, я дерзнул государыне на ее апробацию челобитную представить, где просил сделать гетманство наследственным в нашем, графов Разумовских, роде. Никита иронически сощурился, сказал: - Да, граф Кирилло, дело с гетманством путаное, старинное... "Це дило треба разжуваты"... Вот ее величество сим и занимается и ответа вам не дает до днесь... Но вам ли печалиться, Кирилло Григорьич? Граф Разумовский молча посапывал и продолжал чистить бриллианты. - А ну, Никита Иваныч, расскажи-ка о гетманстве-то, пожалуй, только кратенько, - полюбопытствовал Румянцев, поудобней усаживаясь в кресло. - У тебя это, как на ладони, а я как-то... не больно ясно... - Могу, - согласился Никита. - Вопрос о южных окраинах я изучил досконально. Изволь, если хочешь. В аспекте историческом. Ну-с... В некоем царстве, в преогромном государстве, а именно у нас, когда Петр Первый еще двенадцатилетним мальчуганом был, польский король Ян Собесский разгромил под Веной турок. И приезжает к нашим царям-мальчикам, Петру да брату его Ивану, посольство и просит их взять эту хищную птицу, Турцию, под российскую корону. "Вся Греция и Азия ожидает вас. Встаньте твердой ногой в Крыму и возьмите Константинополь". Это завершилось тем, что любовник царевны Софьи, Голицын, дважды ходил войной на Крым и оба раза афронт получил. Петр Великий прорубил просеку не токмо в Европу, но и к Черному морю, дважды Азов осаждал... А наша матушка... - Всемилостивейшая, - подсказал с ухмылкой Петр Панин. - А наша государыня, будучи ума острого, не преминула сообразить, что первой угрозой от набегов на нашу южную окраину крымских ханов, данников Турции, - суть запорожцы. Недаром московские цари называли их - "витязи христианства". Запорожская Сечь, как вам ведомо, состоит из малороссийского казачества купно со всякими беглыми. Сия свободная военная община обрекла себя на тяжелую, мучительную жизнь, дабы охранять любимую отчизну свою от бусурманских орд да от ляхов. И заслуги их пред государством российским неисчислимы суть. |
