|
Почти незаметным гибким движением плеча она освободилась и встала. - Ну что вы, - сказала она спокойно, отметая все. - Так, значит, черепа вам не надо? Тогда я его спрячу в шкаф. Посмотрите только, правильно ли я в карточке переписала. Он не глядя отодвинул карточку. - Правильно, моя усуньская царевна, - сказал он нежно. - Совершенно все правильно. А знаете, кто это была? - Кто? - спросила она. Он молча взял ее за виски, повернул к себе и поцеловал в оба глаза крепко и бережно. Потом еще и еще. И вдруг ее лицо покрылось испариной и рот дрогнул, как у маленькой. - Это ваша прабабушка, моя дорогая, - сказал он. - Ваша родная прабабушка, моя колдунья! Она встала, открыла шкаф, положила череп на полку, снова закрыла дверцы шкафа и простояла так с минуту спиной к нему. - Вы к директору? Лучше всего, если вы сейчас не пойдете к нему, - сказала она не поворачиваясь. - Он, по-моему, что-то не очень в духе. Я с ним говорила и... Вот какой разговор у нее произошел с директором. - Я, Кларочка, потому попросил вас остаться, что хочу серьезно поговорить о нашем хранителе, - сказал директор, смущаясь и не глядя на нее. - Ведь, кроме вас, у него, дурака, никого нет. Он поднял со стола какую-то папку и сердито бросил ее обратно. Клара посмотрела на директора. Он поймал ее взгляд и нахмурился. - Ну, я-то не в счет, - сказал он сварливо. - Я человек старый, служебный, и поэтому он смотрит на меня вот так. - Директор сделал кулак трубкой и поднес к глазу. - Оно, конечно, по совести, может быть, так оно и есть, но если взглянуть по-деловому... Ну нельзя так, как он! Ну никак нельзя! Не то время! А он ничего не понимает! Ну вот что вы, например, думаете о Корнилове? Она сделала какой-то неопределенный жест. - Ну что он из себя представляет? Ценный работник, знающий товарищ или как? - настойчиво спросил директор. - Кажется, да, - ответила Клара. - Ну и дисциплинированный, конечно? Да? День и ночь сидит за книгами, да? Или как? Вот хранитель хоть пьет, да работает. А этот что - пьет и не работает? Клара подумала. - Но эта история с костями - ведь это ее... - сказала она осторожно. Директор поморщился. - Ну он-то он, конечно. Но тут и другое кое-что сыграло. Видите, отыскалась одна старая знакомая, так вот она... - Он опять поглядел на Клару и осекся. Клара молчала. - Так вот что я хочу вас попросить, - продолжал он, помолчав, - поговорите с хранителем. Пусть он скажет Корнилову: "Откуси свой поганый язычок ровно наполовину". Понимаете? - Нет, - ответила Клара. - Не понимаю. То есть я... А в чем дело? - А в том, - обозлился директор, - в том, что они оба загремят, как медные котелки! И следов потом их не сыщешь! Младший загремит за глотку, а старший за дурость, за то, что слушает и молчит. Ну а раз молчит, значит, соглашается, а раз соглашается, то участвует. Ну а как же иначе? Кто не за нас, тот против нас. Знаете, кто это? Маяковский! Наступила пауза. Клара стояла и думала. - Позвольте, Степан Митрофанович, - сказала она наконец. - Я все-таки что-то не пойму. Ну, тот кричит, хорошо! А что ж, по-вашему, Зыбин должен делать? Бежать заявлять? Директор болезненно усмехнулся. |
